От порно-скандала до гражданской войны: куда приведут Америку Трамп и Сторми Дэниелс

Бывший президент США Дональд Трамп вскоре должен предстать перед судом по делу о нецелевом расходовании средств на президентскую кампанию 2016 года. Предполагается, что его адвокат Майкл Коэн передал $130 тыс. из фонда кампании экс-порнозвезде Сторми Дэниелс (Стефани Клиффорд) за ее молчание о сексуальной связи с Трампом. Бывший президент уже говорил, что его возможно арестуют. Трамп остается выразителем чаяний существенной части американских консерваторов, и судебное разбирательство в отношении него еще больше раскалывает американское общество. Профессор политологии Университета штата Теннесси (США) Андрей Коробков рассказал RTVI об исторических корнях разногласий в американском обществе, а также о том, возможна ли сейчас гражданская война в США.

Было ли основной целью гражданской войны в США освобождение рабов

Для большинства, особенно политиков на Севере, это был вопрос изменения экономической системы на Юге. Они вовсе не мыслили эту ситуацию в идеалистических тонах. Да, они считали, что рабовладение нужно отменить, но не потому, что это плохо, а просто потому, что оно и экономически, и политически являлось гирей на ногах страны.

Стоит вспомнить, что Соединенные Штаты возникли в 1776-м году как конфедерация, когда большая часть власти принадлежала 13 штатам, а федеральному правительству предоставлялись очень ограниченные властные полномочия.

Когда стало понятно, что эта система абсолютно неработоспособна, была написана современная Конституция, вступившая в силу в 1789-м году, и проведены выборы президента. Но тем не менее страна оставалась расколотой. Существовал баланс между северными Штатами, где рабовладение не было разрешено, и южными Штатами, где оно разрешалось, и больше того, было основой экономической и политической систем.

В течение долгого времени после этого Америка развивалась по принципу паритета и консенсуса. Если к США прибавлялся северный штат, то должен был прибавиться и южный, чтобы общий баланс сил в Конгрессе оставался примерно одинаковым. Но все же постепенно количество «северных» по своей сути штатов стало расти быстрее. Помимо этого шло углубление разрыва между экономическими системами северных и южных штатов.

Если даже сейчас вы приедете на Юг и посмотрите на старые здания, постройки, то увидите картину, которая страшно напомнит вам крепостничество в России. Далеко друг от друга разбросаны усадьбы рабовладельческих хозяйств. Вокруг них были деревеньки рабов. Даже среди белых существовал колоссальный разрыв между богатыми и бедными, что видно по структуре городов. На Севере же чаше встречаются эдакие «георгиевские поселения», где такого колоссального разрыва не существует и есть довольно крупный средний класс.

Таким образом возникла ситуация, когда Юг имел очень мало крупных городов (крупнейшими были Новый Орлеан и Мемфис) и массу маленьких поселений. Север же развивался как Северная Европа. Росли города, развивалась промышленность, торговля. Получалось, что в одном государстве существуют две абсолютно разных страны, две разные экономические системы, две системы отношений с внешним миром.

Юг экспортировал очень много сырья. Север хотел получить это сырье от Юга и не хотел, чтобы оно уходило в Европу. Трения росли. Север начал говорить о необходимости избавления от рабовладения, о недопустимости существования двух экономических систем в одной стране. А Юг сначала требовал соблюдения паритета, а потом сказал, что, мол, знаете, ребята, нам с вами не по пути. Мы вас не трогаем, делайте, что хотите, но мы уходим и создаем свою Конфедерацию южных штатов. И когда Север отказался идти на какой бы то ни было компромисс или отпустить Юг, началась гражданская война.

В начале войны Линкольн говорил о том, что в тех штатах, которые не подчинятся правительству Конфедерации, мы отменим рабовладение. То есть не вообще во всех, а именно в тех, которые сопротивляются. И только потом, как говорил Горбачев, «процесс пошел». В 1862-м году, через год после начала гражданской войны, Линкольн объявляет о том, что рабство будет отменено в целом.

Память об этой войне жива по сей день. Обе стороны начали применять тактику войны XX века: прямые атаки на города, создавали концлагеря, жестко подавляли гражданское население. Поскольку Север победил и оккупировал Юг, там эта память хранится гораздо бережнее. Память проигравших, память о том, что было сделано, какие города были полностью сожжены — например, Атланта. Большинство же северян и не помнят и не хотят знать об этом.

Понимали ли американцы, зачем нужна эта война, и хотели ли воевать

Правительства приказывали людям идти воевать, но те не чувствовали, что другая сторона — враг. Очень многие считали, что если политики хотят менять экономическую систему — пусть сами и меняют, мы-то тут при чем?

Было много парадоксов. Например, главнокомандующий армией Юга генерал Роберт Ли полагал, что он должен в принципе служить власти. Он не хотел гражданской войны, но одновременно как классический военный старой закалки мыслил себя прежде всего гражданином штата Вирджиния, а не Соединенных Штатов Америки.

И когда Вирджиния стала частью Конфедерации, он подчинился и возглавил армию конфедератов. При этом сам Ли был против войны и против ухода южных штатов. Были и многочисленные обратные случаи, когда федеральные генералы участвовали в войне, хотя этого делать не хотели.

Сейчас все эти трения это очень резко обострилась в связи с тем, что идет пересмотр отношений между расами, различными группами в американском обществе. Либеральные активисты требуют и пересмотра истории, в том числе и официальной, в учебниках. Идет уничтожение памятников южным политическим деятелям, генералам. Часто северяне приезжают на Юг и устраивают манифестации. И, естественно, это вызывает новые стычки и сеет новую неприязнь среди разных групп населения.

Почему на Юге, в отличие от Севера, более бережно хранят память о гражданской войне

Первоначально Север совершенно откровенно сказал, что он оккупирует Юг. Местные элиты были лишены гражданских прав, Многие отправились в тюрьмы. Были назначены, а не избраны новые члены Конгресса. Многие из них были черными, что, конечно, воспринималось на Юге как двойное оскорбление.

Однако скоро северные элиты пришли к выводу, что нужно договариваться. И начался период, который называют «реконструкцией», когда, по сути дела, Югу было сказано, что его просто заставят быть частью федеральной системы. Заставят воспринять северные правила игры, но после этого оставят в покое. Да, формально теперь все равны, но вы при этом можете ограничить права черного населения. Они не будут реально участвовать в выборах, и вы можете устанавливать свои порядки.

Поэтому уже меньше, чем через поколение началось восстановление южной версии исторической памяти. Появились памятники, появились многочисленные мемориалы. И на Юге, конечно, это все гораздо больше выражено, чем на Севере.

Этот процесс шел в течение порядка ста лет. И только начало кампании за гражданские права в конце 50-х — начале 60-х годов прошлого века нанесло очень серьезный удар по позициям Юга. Усилилось федеральное правительство, в школах и других заведениях была проведена насильственная десегрегация.

Тем не менее многие афроамериканцы продолжали покидать Юг. Не только из-за продолжающегося неравенства, но и потому, что просто искали работу. А Север в течение очень долгого времени развивался за счет южных ресурсов. Развитие же южной экономики продолжало быть однобоким.

Интересно, что сейчас идет наоборот массированный отток как населения в целом, так и элит, и денег, и современных производств во многие южные штаты. Например, эквивалент Силиконовой долины возникает в Северной Каролине. Отток идет во Флориду в целом и в такие города, как Шарлотт, Нэшвилл, Атланту. В Техасе — в Хьюстон, Даллас, Остин.

Этот процесс очень заметен, и он связан со многими факторами. В частности, с значительным удешевлением использования кондиционеров, с тем, что очень многие люди получили возможность работать на удаленке. Зачем вам тогда сидеть в Чикаго или Нью-Йорке, сталкиваться с очень высокими налогами, малоприятным климатом, бесконечным регулированием со стороны местных правительств, когда вы можете прекрасно себя чувствовать, скажем, на Палм-Бич. Где будет солнце круглый год, тепло и очень низкая преступность.

Насколько живой сейчас остается память о конфликте Севера с Югом

Если вы говорите с коренным южанином, то он прекрасно знает родословную своих предков, кто в каком полку служил, в буквальном смысле. Не в шутку знает и историю этого полка. Есть огромное количество мемориальных парков, — в том числе у меня в городе их несколько.

Там не просто находится какая-то охраняемая территория, а установлены пушки, показано, кто и где наступал, кто отступал. Очень популярны исторические реконструкции битв, в которых участвует огромное количество людей. Поэтому для США гражданская война продолжает оставаться очень большим и болезненным вопросом.

Как я уже говорил, по различным причинам после войны население ринулось на Север. В том числе и потому, что чернокожие получили свободу, но не получили ни земли, ни денег, — в отличие от, скажем, крепостных в России, которые получили хоть что-то. Они уезжали в крупнейшие промышленные города в поисках работы и более стабильного положения, в том числе политического.

А сейчас идет обратный процесс. Население массово уезжает как с севера, с запада, так и из таких штатов, как Калифорния, Орегон и Вашингтон, на Юг и иногда на Средний Запад. То есть, грубо говоря, из либеральных в республиканские штаты.

Помимо этого, главным сейчас для США является тот факт, что белые, которые всегда составляли абсолютное большинство населения в Америке, к 2045-му году перестанут им быть. Резко растет доля испаноязычных, азиатов. Доля черных остается стабильной, около 13-14% населения.

Естественно, когда структура общества меняется, и большинство начинают составлять люди, предков которых тут не было во время гражданской войны, то и отношение к истории в целом, и отношение к войне будет меняться. Но для коренных южан конкретно оно будет именно таким, и эта память будет оставаться трагичной.

Возможен ли в Америке новый конфликт такого масштаба

Мы видим, что трения в обществе растут, раскалывается как оно само, так и страна. По сути дела, американское государство состоит сейчас из двух стран. Есть более либеральная группа штатов, которые в основном растянуты по побережьям. И есть группа штатов Среднего Запада, вся середина и Юго-Восток США, который включает в себя и Техас.

Первая группа управляется демократами, и там среди элит гораздо больше представлены меньшинства. Вторая группа гораздо более консервативная, религиозная, отстаивающая традиционные ценности и крайне негативно относящаяся к роли федерального правительства в частности и властей в целом. И поэтому в этих штатах гораздо меньше регулирования, там ниже налоги. Среди их элит продолжают доминировать белые христиане.

В первой группе штатов высокая доля регулирования, гораздо выше налоги, гораздо сильнее перераспределительные функции власти и при этом существенно больше представителей меньшинств в правительствах и элитах.

В Америке, несомненно, есть очень мощные механизмы, которые созданы для того, чтобы предотвратить новый гражданский конфликт. Они не сработали только один раз, когда была гражданская война. И до настоящего времени были два очень сложных конфликта, развития которых удалось избежать, потому что элиты пошли на сделку.

Первый раз — это Рузвельт и его программа в 1933-м году. Второй раз — начало 60-х, когда опять в стране были проведены очень глубокие реформы.

В начале 30-х Америка нуждалась в экономических преобразованиях. В это время были созданы пенсионные структуры, структуры медицинской помощи для неимущих и пожилых. В 60-е же была реализована программа гражданских прав, когда меньшинства не на бумаге, а на практике уравняли в правах. При этом им дали еще и дополнительные привилегии — прежде всего, так называемую программу позитивного действия, приоритетных условий для меньшинств.

К тому же идет пересмотр многих правил игры. Те вещи, которые были абсолютным табу в Америке во время холодной войны, сейчас начинают реально обсуждаться. Тогда заявить о своей симпатии марксистским идеям широкомасштабного перераспределения благ как между социальными, так и другими группами, было невозможно. Вы стали бы врагом нации. А сейчас в Конгрессе есть социалисты. В Сенате сидят социалисты, которые требуют введения мощных социальных пакетов.

Это, конечно, колоссальная перемена, реструктуризация, особенно для представителей старших поколений. Все это накладывается на то, что идет стремительное изменение этнической и расовой структуры населения. В каких-то штатах этнические меньшинства уже стали большинством.

Историческое большинство чувствует себя весьма некомфортно в этих условиях. Поэтому появляются такие популистские фигуры, как Дональд Трамп, который, по сути дела, передал в 2016-м году белым иносказательный сигнал: я вас защищу. Я обеспечу сохранение вами лидирующих позиций в американской политике и экономике.

Защищены ли США от масштабного внутреннего вооруженного конфликта

Думаю, что такой конфликт маловероятен. Но, тем не менее, сказать, что это невозможно, нельзя. Надо помнить, что в США на руках у 330-миллионного населения находится 400 миллионов стволов. То есть больше, чем по одному в среднем на человека. При этом в реальности оружие есть у порядка 40% семей. То есть большинство все-таки оружия не имеет. Но те, кто имеют, обычно имеют не один, а два, три, четыре, а иногда десятки стволов.

Естественно, это создает определенную проблему и напряжение в обществе. Причем, прежде всего это оружие находится на Юге и на Среднем Западе. И эти люди не имеют ни малейшего желания отдавать его. Они считают, что это гарантия их безопасности не столько от преступников, сколько от правительства как такового.

И поэтому даже для тех, у кого этого оружия нет, она часто воспринимается как статья, гарантирующая основные гражданские права. Поэтому забрать у американцев это право почти невозможно. Сама такая попытка могла бы привести к вооруженному конфликту.