Каждая вторая волгоградская школа сталкивается с нехваткой учителей-предметников. Старые педагоги уходят, а молодые специалисты не спешат их заменять. Диапазон причин широкий: от низких зарплат до дедовщины со стороны опытных коллег. Рассказываем, что на самом деле происходит за дверями учительских. Каждая вторая школа — без учителя Совсем недавно миллионы школьников по всей стране встречали начало учебного года. Праздник миновал, а проблемы остались: российским школам катастрофически не хватает педагогов. По данным Министерства просвещения, численность учителей сокращается с «ковидного» 2020 года. Тогда в ведомстве насчитали 1,087 млн педагогов по всей стране, в 2024 году — уже 1,068 млн. Кадровый голод исчисляется тысячами. У Минпросвещения самые скромные оценки — 18 287 незакрытых вакансий на 2024/25 учебный год. Это 1,7% от общего числа необходимых педагогических кадров. Счетная палата оценивает дефицит во внушительные 30%. В профсоюзе «Учитель» соглашаются — речь идет, скорее, о сотнях тысяч. Если сравнивать количество ставок по штату с числом фактически трудоустроенных сотрудников, оценки СП и профсоюза уже не кажутся преувеличением. Скажем, в начальной школе разрыв между числом открытых ставок и количеством занятых мест достигает 100 тысяч человек. В средней школе разбивка идет по предметам. Больше всего не хватает учителей русского языка и литературы (разрыв — 78 тысяч), иностранных языков (59 тысяч), математики (73 тысячи), физики (17 тысяч) и химии (11 тысяч). — С учетом того, что количество школ в Российской Федерации составляет 41000 единиц, то это означает, что в 23% школ нет учителей физики, а в 43% школ нет учителей химии, — делает неутешительный вывод депутат Госдумы Екатерина Дмитриева. Показатели Волгоградской области колеблются вокруг общероссийской медианы, без явного тяготения к аутсайдерам. На начало сентября 2024 года в регионе насчитывалась 261 тысяча школьников, которые обучались в 713 школах. Учителей же в системе общего образования — 15,7 тысяч. И это число неумолимо сокращается. Скажем, в сентябре 2023 года учителей было ровно 16 тысяч, а в 2022 году — 16,2. По нашим подсчетам, педагогов за пять лет стало меньше на 1,2 тысячи. Если смотреть по предметам, то картина вырисовывается не менее тревожная. За те же пять лет в регионе на 15,4% стало меньше учителей физкультуры, на 13% учителей химии, на 11% преподавателей информатики и географии. Сейчас в регионе насчитывается 333 учителя химии, 307 учителей информатики, 489 физиков, и 500 биологов, следует из отчета Минпросвещения. И это, напомним, на 713 школ. Для сравнения, количество учителей истории и обществознания достигает 1056, математиков — 1522, русского языка и литературы — 1989. То есть почти в половине школ региона в той или иной степени наблюдается нехватка преподавателей точных и естественных наук. Как результат — школы месяцами ищут подходящих кандидатов на дефицитные должности, а учителя нередко совмещают преподавание сразу нескольких предметов. Скажем, учитель биологии может вынужденно преподавать химию и наоборот. Бывает и так, что один учитель преподает свой предмет сразу в двух учебных заведениях. Такая ситуация прежде всего бьет по школьникам, в особенности выпускникам, так как делает образовательный процесс прерывистым, а качество преподавания — невысоким. Дедовщина в учительской Кадровый состав в сфере общего образования неумолимо стареет. Выбывающих по тем или иным причинам преподавателей старшего поколения попросту некем заменить. В целом по России доля учителей моложе 35 лет уже несколько лет к ряду едва достигает 23%. Цифры говорят сами за себя. Волгоградская область и здесь разделяет общероссийские тенденции. Из все тех же данных Минпросвещения следует, что доля учителей моложе 40 лет в школах региона составляет 28%, моложе 30-ти — лишь 12%. И это при том, что один только Волгоградский педагогический университет ежегодно выпускает на рынок сотни молодых специалистов. Почему же они не торопятся пополнять ряды учителей? Причина, как ни странно, далеко не только в невысокой заработной плате: сейчас в регионе она держится на уровне 39 тысяч. Но еще и в социальной незащищенности, снижении престижа профессии и непосильных требованиях, возлагаемых на учителей, считает бывший директор одной из волгоградских школ. — Здесь целый ворох проблем — начиная несоответствием зарплаты той нагрузке, которую возлагают на учителя, и заканчивая крайне низким социальным статусом. Не все упирается в деньги. Даже в частных школах, когда ученики и родители начинают давить на учителя — выдерживают не все. В советское время низкая зарплата компенсировалась высоким социальным статусом учителя. Так по накатанной было и в 90-е, и в 00-е. А потом случились образовательные реформы, и учитель стал поставщиком услуг. Статус упал, зарплата не выросла, а нагрузка стала больше, — объясняет бывший директор одной из школ Волгограда. Нагрузка действительно высокая. По данным профсоюза «Учитель», педагоги в Волгоградской области в среднем работают по ставке 1,6 — в перерасчете это 29 часов в неделю или по 7-8 уроков ежедневно. Молодым учителям приходится еще сложнее. Нередко руководство школы пользуясь неосведомленностью и сговорчивостью выпускников взваливает на них еще больший объем работы. Это, к слову, является следствием другой острой проблемы — дедовщины в школах. Руководители и педагоги, ни один год отдавшие работе в образовании, весьма часто наседают на своих молодых коллег. Встречается всякое: от принуждения к классному руководству и увеличению нагрузки до откровенного хамства и унижений за жалобы. — В школу меня позвали после практики, я тогда еще училась в университете. Я долго думала, но пошла. Поначалу соглашалась почти на все, было жалко детей, которых бросали учителя в середине учебного года. В результате на меня стали вешать один класс за другим. Приходилось работать на две ставки за 30 тысяч, а это очень тяжело. Мне говорили «терпи, у нас нельзя от классов отказываться». Потом я уже сама выяснила, что можно, — рассказывает Елена [прим. имя изменено], учительница русского языка и литературы, — За два года я ни разу не брала больничный или отпуск для сдачи сессии. Только со временем до меня дошло, что уступчивость и доброту здесь никто не ценит. Когда я просила о малейших уступках себе, например, поставить мой урок вторым по счету, так как мне далеко ехать из дома, мне отвечали, что я «офигела». На этом все заканчивалось. Некоторые завучи и унизить могут при родителях, и нахамить, если жалуешься на класс или собираешься уволиться. Предвзято к молодым специалистам относятся и дети, и родители, рассказала нашей редакции Елена. — Так получилось, что мне дали сложные классы. Всякое было. Доводили до слез, делали много нехороших вещей. Шестиклассники кидались печеньем друг в друга среди урока, кто-то дрался, кто-то мог матом сказать, показать средний палец. Они над молодыми всегда издеваются, это такая проверка на прочность. Но руководство школы, конечно, любые конфликты старалось сгладить, родителей никогда не вызывали, — рассказывает Елена, — Во мне было много энтузиазма поначалу. Сейчас же я планирую уволиться. И ни за что, ни в одну школу больше работать не пойду. О буллинге учителей говорят не так много, между тем явление это весьма и весьма распространенное. По результатам исследования Высшей школы экономики, минимум 70% российских учителей подвергались травле со стороны учеников в той или иной форме: от кибербуллинга и оскорблений, до слухов и даже физического насилия. Стоит ли говорить, что такое унизительное положение остужает пыл даже самых воодушевленных молодых людей? Не удерживает учителей в общеобразовательных учреждения даже большая любовь к детям. Многие если и не бросают профессию окончательно, то уходят в частные образовательные организации или подрабатывают репетиторами. Может, заработок в последнем случае не такой стабильный, как в школе, но и стресса кратно меньше. Ставка ниже МРОТ Как привлечь и, главное, удержать молодых учителей в школах? Сами выпускники отвечают единогласно — повысить зарплату и снизить нагрузку. Реальность такова, что сейчас учительская ставка в волгоградских школах не достигает даже отметки МРОТ (16,2 против 22,4 тысяч), а реальная средняя зарплата — средней по региону (39,9 тысяч против 68,9). Причем, чтобы получить те самые заветные 39 тысяч рублей учителя вынуждены повышать учебную нагрузку — брать 1,6, а то и 2 ставки, возлагать на себя классное руководство. Решением могло бы стать законодательное ограничение максимальной выработки педагогов при повышении стоимости ставки. О снижении учебной нагрузки говорят не первый год: министр просвещения Сергей Кравцов ранее заявлял о планах ограничить верхний порог выработки ставкой 1,4. Но идея подверглась критике, так как для учителей дополнительные часы — единственный способ увеличить свой и без того скромный доход. К тому же, при существующем дефиците кадров ограничение выработки неминуемо приведет к «окнам» в расписании и оставит сотни детей без уроков. Зарплатный же вопрос намерены решить за счет внедрения единой федеральной ставки. Это позволит невелировать зарплатный разрыв между регионами, и дотянуть до некоего приемлемого уровня самые отстающие из них. Вот только внедрить базовую ставку планируют не раньше 2027 года. А если взять в расчет еще и время на «обкатку» новой системы, то увидеть какие-либо положительные результаты станет возможно только через несколько лет. Среди прочих мер, которые почти наверняка упрочили бы финансовое и социальное положение учителей, эксперты приводят льготные ипотечные программы, систему надбавок для молодежи, а также программы адаптации молодых специалистов через институты наставничества. Что-то из этого уже работает в отдельных регионах, но для комплексного решения проблемы необходима общероссийская база. Отдельным пунктом эксперты и сами учителя выделяют законодательную защиту чести и достоинства. К слову, такой закон в России действует с прошлого года. Документ наделяет педагога правом пожаловаться на несправедливое отношение к себе, а руководство школы — обязательством эту жалобу принять и рассмотреть. Проблема в том, что в действительности рассмотрение может окончиться «ничем», а в некоторых случаях на учителя могут оказывать давление, чтобы тот не обращался «куда повыше» — скажем, в департамент образования. И все же, справедливости ради отметим, что даже такие инструменты для борьбы с буллингом лучше, чем их полное отсутствие. Безусловно, радует, что власти стали обращать все большее внимание на почти бедственное положение российских учителей. Маскировать тот ворох проблем, что копился годами, популистскими лозунгами и принятием отдельных документов уже не удается. Приходит понимание — изменить катастрофическую ситуацию с кадрами можно лишь ощутимым поднятием зарплат, всеобъемлющими программами социальной и финансовой поддержки. Другое дело, что не всегда за пониманием следует принятие действенных мер. Как будет в этом случае — только предстоит узнать.
