«Взрыв - и ноги над головой». Как водолазы разминировали Волгу в годы войны
5 мая свой профессиональный праздник отмечают водолазы. Это, пожалуй, одна из самых суровых и одновременно романтичных мужских профессий. Для работы под толщей вод требуется не только крепкое здоровье, но и находчивость и даже готовность к самопожертвованию. Во время Великой Отечественной войны и после и она вовсе стоила порой нечеловеческий усилий. Как работали водолазы в то нелегкое время, «АиФ-Волгоград» рассказал краевед Андрей Медведев.
Самолёты сеяли миныС начала войны по Волге шли танкеры с топливом, стратегическими грузами на нужды фронта. И после краха летних планов захвата кавказских нефтепромыслов нацистам было жизненно важно перерезать эту «ниточку». Уже с весны 1942 года самолёты рейха всё чаще выходили в район Сталинграда и Астрахани, сбрасывая донные мины в русло Волги для подрыва судов и кораблей.
Шли они ночью, на небольшой высоте - чтобы обнаружить и сбить их было сложно, и «засеивали» фарватер минами. Бывало, что у села Чёрный Яр в Астраханской области скапливались караваны из десятков и сотен судов, которые ждали, когда очистят путь. Тогда враг наносил удары и по ним.
Городской комитет обороны мобилизовал горожан и даже школьников, которые дежурили по берегам реки и отмечали на схемах участки, куда упала мина. Следом, пока мины не успели погрузиться в песок и ил, их искали с катеров или использовали водолазов из сталинградского отряда ЭПРОН-7 (Экспедиция подводных работ особого назначения). В июле к ним прикомандировали группу водолазов в 30 человек во главе с мичманом, два бронекатера с мощными зенитными установками и плашкоут (водолазная баржа) из Каспийской военной флотилии. А в августе к водолазам присоединился 17-летний парнишка, житель Сталинграда Рувим Колотилин.
Сердобольные морячкиДед Рувима был бывшим крепостным, а бабушка - ни много ни мало придворной Александра II, Елизаветой Шишлянниковой, которую за вольномыслие отлучили от церкви и сослали в родовое имение, в Чапурники, недалеко от Царицына, под надзор полиции. Оставшись одна, практически без средств к существованию, Елизавета, имея начальное медицинское образование, сама зарабатывала на жизнь. Бывший крестьянин к моменту их встречи уже заслужил купеческий статус и сумел завоевать расположение опальной дворянки. Молодые люди стали родоначальниками новой царицынской династии.
Отец Рувима Колотилина имел большой вес среди ремесленников и купцов Царицына. Однако после революции отдал мастерскую в гарнизон РККА и тем самым смог спасти семью от возможных репрессий. Накануне войны семья жила в собственном доме по улице Донецкой в центре Сталинграда. Рувим Ильич окончил начальную школу, которая стояла на месте стадиона «Динамо». С началом войны его направили в школу ФЗО завода «Красный Октябрь», которую окончил летом 1942 года с отличием, за что получил статус мастера производственного обучения. Вскоре началась эвакуация завода, и мальчишка остался без работы и без денег. Он шёл домой, страдая от голода, пешком с Красного Октября, когда увидел на берегу баржу, а на ней - два огромных агрегата (для подачи воздуха водолазам) и внушительную гору резиновых кессонов. Силы оставили окончательно, так и сел на берегу, сквозь туман видел, как на барже вокруг машин бегают крепкие моряки да слышал,как их мат-перемат над Волгой стелется. Рядом скворчала армейская кухня, и от запаха каши стало совсем худо.
Военморы увидели заморенного парнишку: «Есть хочешь?» Дали котелок и краюху хлеба. Тут он и упал в обморок. Морячки привели парнишку в чувство, налили стопку и накормили. Практически спасли. Ему всей душой захотелось их хоть как-то отблагодарить, например, запустить те же упорно молчащие установки.
Талантливый обошел мощные машины (они оказались американскими), стал смотреть, куда какая трубочка идёт, в одном месте увидел рычажок с надписью по-английски «масло». Покрутил, потянул, покачал... И ведь запустил! В итоге моряки зачислили механика на довольствие и поставили машинистом компрессорных установок, выдали тельняшку.
Полундра!Когда водолаз работает на глубине, воздух сам поступать в «рубашку» (скафандр) не может - его подают компрессорами по рукавам, а лишний объём стравливается через клапан. Этим же воздухом специалист и дышит.
В обязанности машиниста Колотилина и входило обеспечение подачи воздуха работающим в русле водолазам, а также заполнение больших надувных кессонов при судоподъёмных операциях. Всё оборудование размещалось на барже-плашкоуте, по периметру которой были смонтированы ручные лебёдки и лесенки. Для того чтобы компенсировать наддув скафандра-«трёхболтовки», на него навешивали десятки килограммов пригрузов, надевали тяжелые свинцовые боты. Вся эта выкладка весила под сотню кило. Самостоятельно вылезти из воды водолаз не мог, и его поднимали лебёдкой. Работа тяжелая и опасная. Поэтому подводный стаж водолаза учитывается до минуты, например «4 часа 44 минуты», и заносится в специальный личный формуляр.
Рукава подачи воздуха тянулись на десятки метров, водолаз не стоял под баржей или рядом, а перемещался по дну. Пилоты Люфтваффе долго не обращали внимания на торчавшую посреди Волги деревянную баржу, но к концу августа 1942 года стали вести себя агрессивнее.
Один раз Рувим даже видел лётчика, который из кабины погрозил морякам кулаком. А в сентябре немцы начали охоту за казавшимся им беззащитным плашкоутом. Вылетали часов в 12. И тогда в боевую работу вступали замаскированные у берега бронекатера. Шквал огня из зенитных установок сметал «охотников» с неба, уничтожал или разгонял, не давая выйти на курс бомбометания. Но однажды они не успели или пилот попался упёртый... Одна бомба пошла на баржу и упала рядом с бортом.
Рувим услышал крик «Полундра!»
«Все кинулись врассыпную. А я куда отойду? У меня команда работает под водой. Так и остался у компрессоров. Взрыва не слышал. Только вдруг увидел свои ноги в ботинках над головой», - вспоминает Рувим Колотилин.
Его отшвырнуло метров на 30. Моряки спасли из воды. Из-за контузии пошла кровь из ушей и носа, почти ничего не слышал. Мичман дал два дня, чтобы отлежаться дома, у родителей. Но и это не удалось. Передовые части вермахта уже вошли в Сталинград с запада. В первую же домашнюю ночь взрывом авиабомбы тяжело ранило отца Рувима, а его самого контузило второй раз. Пришлось бежать за помощью в соседнюю Совбольницу, но там весь медперсонал... разбежался - немцы были уже в Ангарском посёлке, буквально в 200 метрах от неё. На посту находился лишь один, так и оставшийся безвестным военврач с петлицами полковника, с красными воспалёнными глазами, в мокром от крови халате, который эвакуировал раненых солдат из госпиталя на территории больницы, по оврагу в русло Царицы и далее, к берегу Волги. Он дал юноше ключи от аптеки, по-доброму, грустно пожав плечами. Таким и остался в памяти. Когда Рувим бежал обратно, попал под обстрел - от автоматчиков его уже отделял неширокий отрог оврага. А когда дошёл до дома, оказалось, что лекарства не нужны - отец умер.
Моряки помогли Рувиму и его матери перебраться на левый берег Волги и добраться до переправы в район Красноармейска. Осень и зиму семья провела в Светлом Яре. За это время юноша достиг призывного возраста, но на фронт не попал - медкомиссия сочла его негодным. Зато он восстанавливал родной Сталинград и прошел путь до главного инженера Волгоградской городской телефонной сети. Рувим Ильич Колотилин награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», имеет статус ветерана войны. Однако свою законную мечту получить статус защитника Сталинграда и соответствующую медаль он пока так и не смог осуществить. Бумажный барьер, очевидно, - самый прочный из существующих. В 70-е он выехал с семьёй на лечение за границу, но вернуться в родной город смог только в начале 90-х. Так и живёт на своей земле, возле своей реки.
13 000 часов под водойПосле Сталинградской битвы русло Волги было усеяно минами, неразорвавшимися бомбами и снарядами. Война продолжалась, надо было восстанавливать судоходство. Не хватало специалистов и технических средств. Доходило до того, что на разминирование перекатов направляли добровольцев, которые, взявшись за руки, заходили по шею в воду и ногами нащупывали донные мины для последующего уничтожения на месте. Помимо этого судовой ход реки перекрывали многочисленные погибшие суда (в районе от Сталинграда и до Астрахани погибло около 3000 судов и кораблей), которые нужно было срочно убрать. И снова понадобились водолазы. Их ряды пополнило новое поколение флотской молодёжи, зачастую уже имевшей фронтовой опыт. В их числе - Владимир Лепёхин и Александр Черненко.
Водолазное ремесло всегда было тяжелым и опасным. Режим - армейский. «Подъём в 4 утра, с 5 - уже в «рубашке». В 8 часов завтрак. Затем перерыв и до вечера посменные погружения. Отбой в 22 часа. Несмотря на трудное время, страна заботилась о своих защитниках. К примеру, продуктовое довольствие водолазов рассчитывалось по норме «морская-А», как и для корабельного состава. В ежедневный паёк к завтраку входили 400 г белого хлеба, 25 г масла, чай, сахар. Помимо этого выдавалось месячное довольствие: 1 кг сахара, 750 г масла, 1,2 кг сгущённого молока, мясопродукты», - так рассказывал Владимир Лепёхин о том времени, когда он вместе с группой водолазов в победном 45-м поднимал в районе Камышина буксирный теплоход «Тельман».
Как поднимали? Представьте себе речное дно, на котором, к примеру, лежит покорёженная взрывом баржа весом в тысячи тонн, полузанесённая песком, с грузом боеприпасов, топлива и др. Её и с места сдвинуть непросто, а уж поднять... И водолазы идут под воду. В мутной воде, практически на ощупь, размывают грунт гидромониторами (ствол, из которого на глубине под большим давлением вырывается струя воды). Заводят под баржу бандажи, к ним цепляют кессоны. Одновременно посменно и вручную снимают грузы, откачивают остатки нефтепродуктов из трюма. Затем в кессоны подают воздух. Когда судно получало положительную плавучесть, его буксиром отводили на верфь или к берегу.
Подъём мог длиться и три дня, и многие месяцы. Например, осенью 1945 года начались работы на уникальных нефтеналивных баржах «Иртыш», «Лена», «Обь» водоизмещением 10 тыс. т каждая, потопленных авиацией летом 42-го. «Обь» вросла в грунт напротив Акатовки. Её размывали мониторами, взрывали и разделывали по частям прямо в русле до того момента, пока она не перестала препятствовать движению судов. «Лену» вражеские лётчики утопили под Суводской, по центру фарватера Волги. Свыше 20 суток сотня водолазов, сменяя друг друга, десятками мониторов размывали грунт вокруг баржи и пытались придать израненному судну плавучесть. С огромным трудом удалось подвинуть баржу к кромке берега, где она и была оставлена навечно.
При строительстве плотины Волжской ГЭС Владимир Лепёхин участвовал в подъёме 100-килограммовой авиабомбы, обнаруженной на месте будущих гидросооружений. За свои образцовые действия и за другие трудовые достижения в сентябре 1966 года награждён орденом «Знак Почёта».
Водолазы работали не за деньги - за совесть. Александр Черненко провёл под водой в тяжёлом снаряжении, в условиях нулевой видимости свыше 13 тысяч часов! Однажды при разметке будущей подводной траншеи водозабора в русле Волги, которую планировали пройти взрывом, напротив завода «Красный Октябрь», водолазы наткнулись на понтон, груженный миномётными минами. Разгружали и поднимали опасный груз на поверхность вручную. Вот такая у них «просто мужская работа».