Воронежский лидер африканцев Бен Маркани: «Сейчас не время бояться»
«Горкому36» Бен Лоата Маркани рассказал, как нынешний виток сближения России и стран Африки предопределен исторически и какие ресурсы сотрудничества и дружбы могут быть реализованы в Воронежском регионе уже в ближайшее время.
О главном наследии
- Уважаемый Бен, в апреле на конкурсе поэтической декламации в Воронеже победу вам принесло ваше собственное стихотворение на русском языке «Россия святая». Откуда такая любовь к России?
- С детства. Я родился в столице моей страны Киншаса, получил там образование юриста. Но до учебы, еще маленьким успел пожить и в деревнях. Мой отец умер рано, когда мне было 9 лет. В период СССР он работал в международном сотрудничестве наших стран. И у нас дома от него осталось много книг Пушкина, Достоевского на французском языке. Я начал их читать еще маленьким, и с тех пор это наследие от отца всегда со мною. Не скажу, что не люблю Европу, но никогда у меня не было интереса учиться именно там. За много веков Европа переболела идеологией рабства и расизма. Первые рабы из Африки еще до открытия Америки доставлялись именно в Европу. Покупать в собственность конголезских рабов - для европейцев такое было нормально еще с XV века. В XIX веке и даже в начале XX-го моя родина стала личной собственностью бельгийского короля Леопольда. По иронии она тогда называлась Свободное королевство Конго. Это было время жестокой диктатуры и беспощадной эксплуатации моего народа на добыче каучука и слоновой кости. А вот в истории России такого не было никогда. Самому духу России всегда были чужды рабовладельческие отношения, расовая ненависть и эксплуатация одного народа другим. История появления гения Пушкина именно в России объясняет все! Привезенный Петром Ганнибал стал не рабом, а сыном Петра, Петровичем. Возможно, это и был определяющий момент в развитии отношений Российской империи и Африки - не со страха, унижений и жестокого порабощения, а с уважения и братской любви. В советский период это ярко прослеживается по кинофильму «Цирк» с Любовью Орловой или в поэзии Самуила Маршака. Вот такое отеческое отношение всегда было здесь к моему народу, и для меня все это стало особенно дорого еще с детства, и теперь все это надо продолжать развивать.
О Патрисе Лумумбе и диктаторах-марионетках
- Для россиян Конго связана в первую очередь с именем вашего национального героя Патриса Лумумбы, принявшего мученическую смерть ради свободы и независимости страны. Его столетие отмечалось 2 июля. Что сейчас на политической повестке вашей родины? Все тот же мятеж и хаос?
- Да, у нас внутри Конго еще много проблем. Со времени обретения независимости в 1960 году страну начал сотрясать политический кризис. Премьер-министр Патрис Лумумба был убит в 1961 году, а пришедший к власти новый лидер Мобуту установил режим личной диктатуры, семейного клана. В Конго развернулась небывалая коррупция и жесткость в личных интересах Мобуту, а также в интересах Бельгии. После его свержения началась еще более кровавая война, в результате которой погибло пять миллионов моих сограждан. Но и нынешние лидеры страны по-прежнему принимают решения в интересах стран запада. Более 70 процентов моего народа живет в нищете. Дети умирают от голода и эпидемий. При этом 70 процентов ценных кобальта и лития во всем мире добываются именно в Конго. Но для стабилизации ситуации нужно политическая воля главы государства, а он на это не пойдет. Страна остается транзитной зоной для интересов западного бизнеса. Сюда можно приезжать, налаживать добычу полезных ископаемых, при этом народ остается в нищете. Такая модель, к сожалению, очень типична для многих стран Африки.
- Вы не рискуете стать персоной нон-грата в своей стране с такими заявлениями?
- Сейчас не время бояться. Если ничего не будешь делать, то ничего и не получится. И начинать ведь можно не с глобальной политики, а, например, с налаживания сотрудничества между Конго и Воронежским регионом. Я просто хочу помогать людям – в своей стране Конго и в своей стране Россия.
О потенциале сотрудничества
- В каких сферах может начаться такое сотрудничество?
- Культурные обмены, туризм, экономические инвестиции, торговля. Например, в Конго самые большие лесные пространства после земель амазонского региона. Для Воронежа это было бы интересно, если развивать здесь парковые зоны, ботанические сады с привнесением наших ценных пород. Но образование, наука и культура – это, на мой взгляд, самое главное, что может объединить наши народы. Ведь в Конго при упадке образования, низком уровне преподавания в школах и вузах на самом деле очень высокий интеллектуальный потенциал молодых жителей. Они создают, как умеют, новые технологии, появляются свои инновации. Но применения всему этому не так уж много внутри страны. И в этом смысле наши государства могли бы обогащать друг друга. Да, в Конго все еще много сил, которые инициируют терроризм, коррупцию, пытаются свергнуть власть. И сотрудничество с Россией было бы также благотворным и для политической стабилизации.
- Сколько представителей стран Африки сейчас проживает в Воронежской области?
- Мы сейчас как раз занимаемся этим подсчетом, потому что пока ситуация достоверно не изучена. Ведь кроме студентов есть те, кто приезжает на заработки, или по туристической визе, создавая семью, или у него уже есть семья в Воронеже. Работа нашей команды «АфроРусИнициатива» направлена на интеграцию всех представителей континента в регионе и анализом нашего потенциала для совместных проектов. Организация сейчас в стадии регистрации и задумывалась как инструмент для развития всесторонних отношений между Воронежем и странами Африки. А потом можно будет расширить эти проекты и на всю Россию.
Об интернациональной семье
- В России вы создали еще и семью. Как удается совмещать русские и конголезские традиции, культуру в одной «ячейке общества»? Что для вас поначалу оказалось самым сложным в совместной жизни?
- Да, моя жена русская, из Воронежа, поэтому я здесь. У нас уже четверо детей, сын и три дочки. И в нашей семье все более-менее гармонично. Хотя супружеские обязанности в африканских семьях расставлены более четко: супруга должна заниматься всей домашней работой. Уборка, приготовление пищи – исключительно женская прерогатива. Но общаюсь здесь с русскими друзьями – и слышу, что, мол, сегодня его очередь дома готовить, или мыть посуду. Вот такого у нас точно нет! Отец дома занимается детьми, их духовным воспитанием. И такой четко очерченный круг обязанностей каждого из супругов сначала и было самым сложным для нас. Жена должна была понять: кухня, весь порядок в доме – только на ней, я в это не вмешиваюсь. Если она устала, конечно, помогаю, но самих бытовых обязательств у мужчины нет. Он работает и занимается воспитанием детей, причем воспитанием занимается намного больше, чем женщина. Мама может обеспечить «физику» - искупать, согреть, накормить, уложить спать. Обязанность отца – психологическое и духовное становление ребенка. Это развитие интеллекта, поиск смысла жизни, нравственные ценности, порядок и дисциплина во всем. В Африке сын больше времени проводит с отцом, чем с мамой. И отец ведет себя с мальчиком довольно строго. Потому что тот должен наследовать все его функции в семье. У нас такой настрой очень важен. Моему сыну 9 лет. Было и такое, что он приходил из школы и жаловался: одноклассники смеются из-за его цвета кожи. Мы долго разговаривали. Я объяснял: если тебя оскорбляют, это не значит, что ты такой. Ты должен иметь достоинство, но знать и свои недостатки – в поступках, но не в цвете кожи. В общем, должен сложить себе цену и быть уверенным в себе. Теперь сын приходит из школы спокойным. Он все больше понимает себя и мир вокруг, а одноклассники его все больше уважают.
О диаспорах и ксенофобии
- Какие главные проблемы в Воронеже у взрослых африканцев?
- Интеграция в местное сообщество. И у меня с этим были проблемы поначалу. Я как только приехал в Воронеж, не мог понять: почему люди все время разговаривают на повышенных тонах? Но потом понял: это далеко не всегда конфликт, гораздо чаще – просто свойство темперамента, русской орфоэпии. И надо понимать, принимать, входить в коммуникацию. А если иностранец не понимает, то он либо боится, либо уходит в себя, становится автономным. Если такое настроение рассматривать в масштабе общины, то может развиться психология гетто, а это опасно для всего общества.
- Африканские диаспоры в Воронеже все еще автономны?
- Нет, сейчас интеграции уже гораздо больше, чем было в начале века. Но над этим нужно продолжать работать, объединять людей, знакомить с русской культурой и традициями. И русские тоже должны понимать наш менталитет. Все эти знания и способствуют налаживанию диалога. И ксенофобии сейчас уже гораздо меньше, чем 20 лет назад. Да, местные националистические группировки есть до сих пор, и я сам сталкивался несколько раз. Но все больше понимаю, что никакой политической силы здесь нет, а этим ребятам просто нужно помочь. Например, четыре года назад один подошел ко мне вечером: «Я еще никогда не дрался с черным, давай с тобою подеремся!» - и показал мне какую-то татуировку на теле. Я ему сказал: «Ты же должен в первую очередь знать себя! Кто ты такой, для чего живешь, какой у тебя потенциал. Ты ведь много можешь важного и полезно сделать и для себя, и для близких, и для страны, а не наскакивать на африканца». Он на меня посмотрел внимательно и сказал: «Ну ладно». И пошел. Так мы расстались. Теперь же у меня близких друзей среди русских даже больше, чем среди африканцев.
- И все-таки, какие недостатки в местном сообществе вы видите? Что вас огорчает?
- Я сам уже стал, как русский, и поэтому многое не слишком замечаю, привык. Но больше всего огорчает грубость на улицах, в маршрутках. У нас так не принято. Вся наша культура пронизана уважением к ближнему. У нас нет чужой мамы, чужого отца. Любой пожилой человек на улице – он твой, его надо уважать. Культ родителя, старика в африканском обществе очень высокий. Воронежцы, как наблюдаю, часто не относятся к родителям с таким почитанием, а к незнакомому пожилому человеку могут вообще проявить раздражение, грубость. И еще огорчает, что российские мальчики имеют в основном женское воспитание. В садике – воспитательница, в школе – учительница, в поликлинике – медсестра и врач, дома – мама. А отца либо вообще нет, либо у него нет времени на ребенка. Поэтому так много вокруг избалованных, изнеженных детей, без дисциплины и чувства долга. Между тем, это чувство мальчик должен иметь с ранних лет: он защитник младших, мамы, своей семьи, родины.
О миротворце
- Итак, предопределенный исторически потенциал между нашими странами, включая культурный, духовный, интеллектуальный опыт, - не реализован до сих пор?
- Да, не реализован. Я даже на прямую линию Президента Владимира Путина обращался с этим вопросом. А ведь даже историю Африки я изучил в полной мере уже живя в России. Могу спорить, что архивные документы по истории моего континента здесь представлены намного полнее, чем в самой Африке. У нас в период многовекового рабства все это было некому изучать и систематизировать. И потому до сих пор нет объективного взгляда на ретроспективу всех событий. Во Вторую мировую войну был вовлечен весь мир. Но ее исход и победа Красной Армии оказали большое влияние на национальное самоопределение народов Африки. Ведь война велась не только против нацизма – для нас это была также война против колонизации, которая по сути является одной из форм нацизма. Победа Красной армии в 1945 году изменила саму парадигму развития стран Африки и помогла нам освобождаться. Россия всегда играла роль миротворца на моем континенте. И эта роль должна сохраняться, а российское присутствие в Африке упрочатся.
- Спасибо за беседу.