Казанское хамство
«Мы считаем, что излишне на федеральном уровне детально регулировать вопросы, относящиеся и к вопросам совместного ведения. Фактически в данной редакции законопроекта для субъектов не остается возможности для собственного законодательного регулирования, в том числе с учетом местных и исторических особенностей».
О каких исторических особенностях говорит депутат Хабибуллин, если до 1990-го года «президентов» в Татарстане никогда не существовало?
Конечно, трудно представить, что федеральный парламент примет креатив татарстанских депутатов. Но тут важна настойчивость, с которой «народные избранники» РТ цепляются за пост республиканского президента.
Главное, что возмутило татарстанских этнократов — законопроект устанавливает общее для всех регионов страны наименование должности высшего должностного лица — «глава субъекта РФ».
Этот документ, наконец ставит точку в долгой истории существования в России множества президентов.
Она началась еще в 1990-м году, когда Борис Ельцин в Казани произнес свою знаменитую фразу «Берите суверенитета, сколько сможете проглотить». Ельцин тогда стремился максимально ослабить союзное руководство. Которое, в свою очередь, предпринимало неловкие попытки ослабить растущие амбиции республиканских властей, делая ставку на повышение статуса автономий до статус союзных республик.
В результате, многие автономии вслед за союзными республиками провозгласили суверенитет, приняли свои конституции, ну, и в качестве обязательного атрибута суверенности — наделили своих глав титулом «президент», которым во всем мире принято называть глав государств.
В России вдруг появилось более двух десятков президентов и «суверенных государственных образований», отличавшихся лишь разной степенью суверенности.
В той же Якутии, к примеру, был принят закон «О государственном статусе Якутской-Саха ССР», предусматривавший право на гражданство республики, на создание собственной правовой системы, а также на самостоятельное определение отношений республики с Россией, СССР и иностранными государствами. Кроме того, Якутия наделила себя правом самостоятельно выбирать государственный строй и государственный язык. Велись разговоры даже о создании собственной армии и введения визового режима с остальной Россией
Но главное: президиум ВС Якутии первым среди российских автономий объявил, что вся местная промышленность — алмазная, золотодобывающая и газовая — переходит в собственность республики. Впрочем,в Якутии все же о реальном выходе из состава России на уровне властей никогда особо не рассуждали.
А вот две республики — Чечня и Татарстан — эту грань перешли.
С Чечней худо-бедно пазобрались, что стало сигналом всем остальным желающим выйти из состава России.
Готовых идти до конца, к счастью, было немного. Среди них дальше всех оказался Татарстан. Так, в отличие от большинства автономий, пожелавших повысить свой статус до уровня союзной республики, в декларации о суверенитете Татарстана напрямую уже не говорилось о нахождении республики в составе СССР или РСФСР. Кроме того, в нарушение Конституции РСФСР, было провозглашено верховенство законов Татарской ССР над законами СССР и РСФСР. При этом Казань не ограничивалась заявлениями, а реально добивалась статуса союзной республики, независимой от России. О том, что Татарстан будет на равных с другими союзными республиками подписывать новый союзный договор первый президент республики Минтимир Шаймиев заявил еще на IV съезде народных депутатов СССР в декабре 1990-го года. Ему же принадлежит фраза «Россия должна по мере их созревания рожать республики».
Уже в 1992 году Конституционный суд решил, что декларация о государственном суверенитете республики Татарстан противоречит Конституции РСФСР. Однако татарстанские элиты отказались подписывать Федеративный договор, написав новую Конституцию, согласно которой республика объявлялась суверенным государством, субъектом международного права, ассоциированным с Российской Федерацией. Дальше — больше: Татарстан фактически бойкотировал оба референдума в 1993-м году, сорвал у себя выборы в Государственную думу. Дошло даже до попыток ввести собственную валюту и отказаться от кириллицы, всерьез обсуждалась форма для «национальной гвардии Татарстана».
В подписанном таки в 1994 году договоре о разграничении полномочий между РФ и Татарстаном не было сказано, что республика находится в составе России и признаёт верховенство Конституции РФ, зато он предусматривал самостоятельный выход Татарстана на международную арену и ведение внешнеэкономической деятельности. Кроме того, республика могла самостоятельно распоряжалась собственностью, землёй и ресурсами, а также получила право оставлять в республиканском бюджете ряд налогов. Договор имел приоритет в законодательных спорах между РФ и Татарстаном.
В 2000 году Конституционный суд РФ признал утратившим силу положение Конституции Татарстана, о том, что РТ является суверенным государством. А в 2009-м КС призвал республики Татарстан, Башкортостан, Якутия и Тува в кратчайшие сроки изъять из своих конституций положение о суверенитете.
Одним из последних атрибутов суверенности оставался пост президента. В 2010-м году тогдашний президент Чечни Рамзан Кадыров заявил, что, по его мнению, в России только один государственный деятель имеет право называться президентом, и это глава государства.
На тот момент из 21 республики президенты были у 12 республик: Адыгеи, Башкирии, Бурятии, Дагестана, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Марий Эл, Татарстана, Удмуртии, Чувашии, Якутии. Был установлен переходный период, в течение которого конституции и уставы субъектов РФ должны быть приведены в соответствие — до 1 января 2015 года. Предпоследним это сделал Башкортостан — в самом конце декабря 2014-го. А Татарстан не сделал до сих пор.
Стоит также отметить, что, когда Госдума принимала нынешние поправки к Конституции, шесть депутатов «Единой России» от Татарстана выступили против.
Пчему татарстанские элиты так держаться за «президента»
Это свидетельство особого положения татарской этнократии в политическом пространстве России, которым она привыкла козырять. Для «внутреннего пользования» — аргумент в диалоге с собственной национально-озабоченной общественностью, которая всегда недовольна.
Но на самом деле у татарстанского суверенитета есть куда более значительные признаки этого самого суверенитета. Это существенные налоговые льготы и возможность местных властей контролировать финансовые потоки, это кадровая политика, находящаяся полностью в руках руководства республики.
Наконец, это серьезные бизнес-активы. Та же «Татнефть» (председатель совета директоров компании — президент республики РТ Рустам Минниханов) — одна из крупнейших нефтяных компаний России и одна из немногих подобных компаний, принадлежащих местным элитам, не контролируемых федеральным центром. «Татнефть» входит в состав активов холдинга «Связьинвестнефтехим» (председатель совета директоров все тот же Минниханов), которому принадлежит также местная авиакомпания, аэропорт Казани, «Татспиртпром», «Татэнерого», «Таттелеком», Казанское мостостроительное ПО — п по названиям предприятий понятно, о каких деньгах речь.
Подобное есть только в Чечне, но чеченское руководство сегодня выполняет роль наиболее ретивых сторонников централизма.
Лишение Татарстана «президента» местные власти рассматривают как намерение перераспределить активы на территории республики, которые были присвоены ими в 1990-е путем раздербанивания госсобственности. Так что не «президента» они боятся потерять, а куда большее — «свое, нажитое непосильным трудом».
Геополитический аспект
Татарстан давно стал форпостом турецких интересов в России. На республику приходится четверть турецких инвестиций в РФ, заявила этим летом пресс-служба главы региона со ссылкой на председателя турецкого парламента Мустафу Шентопа. На сегодняшний день Турция занимает первое место по объемам капиталовложений в Татарстан.
12 ноября состоялся саммит Тюркского совета, на котором он сменил название на Организацию тюркских государств. И экономическое сближение Татарстана и Турции — тенденция явная, с непредсказуемыми последствями.
Судя по всему, Казанский Кремль готов дать бой, к чему привлекает российских либеральных пропагандистов, которые пытаются убедить общественность, что унификация — вредная вещь, а федерализм — полезная. На самом деле надо понимать, что в Татарстане «федерализм» — это по факту шаг к отделению.
В дальнейшем развитии событий могут, на мой взгляд, содержаться две опасности.
В Казани и раньше проходили митинги с обвинениями Москвы в колониализме, Татарстан называли оккупированной территорией, а взятие Казани Иваном Грозным в 1552 году объявлено величайшей трагедией. Очевидно, что власти этому потворствуют.
Но если бы все это было уделом исключительно уличных маргиналов…
Еще в 2019-м депутаты Госсовета Татарстана высказались против установления в России новой памятной даты, посвященной окончанию Великого стояния на Угре. Кроме того, активно в республике выступали против предстоящего в 2020-м году празднования 650 летия годовщины Куликовской битвы. А в мае этого года Духовное управление мусульман Татарстана учредило (вернее, возродило традицию, появившуюся еще в «сепаратистские 90-е») «день памяти» в годовщину взятия Казани, призвав поминать павших «батыров татарской нации». Очевидно, что все это также происходит с подачи региональных властей.
Во что все это в итоге может вылиться, думаю, пояснять не надо.
Сегодня в Татарстане и Башкортостане вслед за Северным Кавказом активно расползается религиозно-экстремистская зараза. И тут вовсю торчат уши Турции.
На днях в Казани задержали проповедника запрещенной в России организации «Нурджулар» — профессора, преподавателя крупнейшего вуза! «Нурджулар», если кто не в курсе — структура Фетхуллаха Гюлена, который хоть и злейший враг Эрдогана, но по сути также занимается продвижением турецкой экспансии, и во взгляде на России, полагаю, их позиции совпадают. Так что можно говорить, что против нас ведут гибридную войну целых две Турции!
В 2017-м Кремль (Московский) выдержал первый экзамен, отказавшись продлевать договор о разграничении полномочий с Татарстаном (с последним регионом, у которого такая бумажка оставалась). Это был предпоследний атрибут, и можно предположить, что борьба за последний будет более бескомпромиссной.
Все это пока еще только прощупывание почвы, но если Казань почувствует слабость Москвы, она может воспользоваться ситуацией. А там появятся новые желающие, можно не сомневаться.
По материалам Д.Родионова, директора Центра геополитических исследований Института инновационного развития