Воин и художник: в КМИИ проходит выставка памяти ветерана Великой Отечественной
Добро, мир, культура нуждаются в защите. Одним из таких рыцарей был Борис Дмитриев (1925—2015), работы которого сейчас можно увидеть Калужском музее изобразительных искусств. Причём оборонял Дмитриев красоту от зла и разрушения и пулей, и кистью. Борис Васильевич — воин и реставратор.
«Когда мы были на войне»
Борис Дмитриев родился 9 мая 1925 года в деревне Петрово, в десяти километрах от Калуги. Отец не только крестьянствовал, но и плотничал. В 1929 году его пригласили работать в Калугу колёсником в «Союзтранспорт». Наверное, с тех ранних лет воспринял сын умельца приёмы сгибания и распрямления дерева, которое становится податливым от влаги. И как эти навыки, дополненные обучением, пригодились потом реставратору!
С детства Борис рос рукастым, мог с одного удара точно забить гвоздь. Когда ему исполнилось шестнадцать, началась Великая Отечественная война, отец отправился воевать. В 1943-м, со школьной скамьи, Бориса призвали в армию. Друг Дмитриева, недавно ушедший искусствовед Владимир Обухов, передавал: «Борис рассказывал, что для него самой тяжёлой была подготовка к войне.
На сборах командиры гоняли вчерашних десятиклассников так, что они рвались на фронт». Именно такой режим подготовки, возможно, позволил Дмитриеву уцелеть. «Тяжело в ученье, легко в бою», — как учил Суворов. Дмитриев испытал страх «мешка», когда его часть находилась в полуокружении, из которого пробились с боями.
В Белоруссии Борис был так тяжело ранен, что от шока сразу не почувствовал боли. Среди других повреждений были и травмы пальцев левой руки (слава Богу не правой!). Ранения были так серьёзны, что Дмитриева демобилизовали. Юного воина наградили орденом Отечественной войны II степени, медалью «За боевые заслуги».
Девятого мая 1945 года Дмитриев отмечал своё двадцатилетие в Калуге, будучи уже инвалидом войны. Его отец погиб на фронте, и Борис, старший сын, стал главой и кормильцем большой семьи.
Мастер театра и мольберта
Имея десятиклассное образование, он в 1945 году пришёл в Калужский драматический театр художником-декоратором. Ему повезло — декорации делались под руководством К.Х. Сербиновича, замечательного художника, работавшего прежде в Большом театре. Он ученик легендарного постановщика Вильямса. Пётр Вильямс был художником-постановщиком балета «Ромео и Джульетта», Со временем Дмитриеву доверили самостоятельно оформить ответственные и социально значимые постановки — «Мещан» Горького, «Таню» Арбузова.
Среди своих театральных работ Борис гордится изобретённым им «фокусом». Он натянул между зрительным залом и сценой марлевый занавес, и в зависимости от освещения сцена то «появлялась», то «исчезала».
Дмитриев стал также заниматься станковой живописью, в конце 1949 года вступил в товарищество «Калужский художник».
Страна восстанавливала разрушенные фашистами экономику и культуру. Она остро нуждалась в реставраторах. Одарённого молодого художника-самоучку приняли на курсы при Центральных реставрационных мастерских в Москве. Курировал курсы сам Игорь Грабарь, имя которого позднее было присвоено реставрационным мастерским.
Врач картин
После получения диплома Бориса Дмитриева направили в Белоруссию. Пять минских лет были продуктивны, он дал вторую жизнь картинам великих и очень крупных художников — Рокотова, Кутайсова, Хруцкого, Мясоедова, Касаткина, Плахова, Айвазовского, Федотова, Левицкого, Жуковского, Венецианова. Полотна, возрождённые Борисом Васильевичем, экспонируются в Гродненском историко-археологическом музее, Якутском музее западноевропейского искусства.
Если бы он остался в Минске, то давно бы уже был по своему мастерству и заслуженным, и народным художником. Но ностальгия победила, он, приехав в отпуск на родину, встретил девушку, свою будущую жену Татьяну, увидел улицы и площади Калуги и вернулся навсегда…
Реставрационные приёмы, которые применяет Борис Васильевич, очень бережны: он никогда не позволяет себе «оголять» старую живопись. Как врач бережно составляет обломки кости, сшивает живые ткани, так и чуткие руки реставратора «лечат» картины, листы старых мастеров после бомбёжки, «нападения» плесени, ножа вандала.
На каждой из трёх своих персональных выставок Борис Васильевич представлял плоды реставрации и снимки процесса работы. Например, отличная копия картины «Похищение Европы» великого Клода Лоррена была «отмыта» из-под красочного слоя другой, менее ценной, работы.
Большой парадный портрет Екатерины II был срезан с подрамника, свёрнут в рулон да ещё и согнут несколько раз — весь покрылся затёртостями, заломами, прострелен, проткнут насквозь. Борис Васильевич восстановил императрицу и её костюм во всём великолепии. Освоил он и восстановление досок, на которых писались иконы и парсуны.
Борис Дмитриев был не только мастером, но и отцом двоих детей, увлечённым и умелым садоводом, знатоком и азартным исполнителем городского и солдатского фольклора.
Перед уходом Борис Васильевич исхудал и со своей серебряной бородкой напоминал древнего иконописца Дионисия, находили его друзья. Такие люди отстояли Отечество, восстановили его, наполнили гармонией. Нам — беречь плоды их умелых рук.