«Всегда играла неповторимо…»
В июле исполнилось 110 лет со дня рождения народной артистки Чувашии Анны Григоровой
Ее характер, не по-женски твердый, крепкий и волевой, был закален трудностями военного времени, когда приходилось денно и нощно колесить со спектаклями и концертными программами по госпиталям и воинским частям Советского Союза. Всего труппа Русского драматического театра дала там более трех сотен представлений, стараясь поддерживать моральный дух солдат и заставляя их хотя бы ненадолго забыть об ужасах фронтовых будней. Однако, несмотря на столь сильную эмоциональную и физическую нагрузку, актриса смогла сохранить в себе человеколюбие, доброту и свет, которым до конца жизни лучился ее теплый и вместе с тем невероятно проницательный взгляд… Такой запомнилась коллегам и зрителям народная артистка Чувашии Анна Григорова, 110-летие со дня рождения которой отмечается в июле.
Выйдя на чебоксарскую сцену в 1939 году, Анна Яковлевна не сходила с нее около полувека, виртуозно справляясь и с отечественной классикой (Купавина в комедии Александра Островского «Волки и овцы»), и с зарубежным репертуаром (Жаклина в пьесе Жана-Батиста Мольера «Лекарь поневоле»), и с национальным материалом. Яркими, крупными мазками были написаны ею портреты Угахви («Колокола души» Николая Терентьева) и Курак («Тудимер» Якова Ухсая), пленяющие естественностью, простотой, доступностью широкому кругу зрителей, привозимых в театр со всех уголков республики. Особенно поражало то, насколько свободно приезжая актриса вошла в этот изначально чуждый ей материал, буквально погружаясь в характер и тщательно прорабатывая каждую деталь, как тонко прочувствовала внутренний мир и менталитет чувашки. «Благодаря глубоким жизненным наблюдениям Анна Яковлевна сумела создать новый образ чувашской женщины, внеся в него оригинальные интонации и точно воспроизведя мелодику чувашской речи», — отмечали постановщики, дивясь колоссальной выносливости и самоотдаче актрисы, готовой на все ради того, чтобы достичь органики и убедительности.
Для нее же работа на износ была обычным делом — к труду она привыкла с детства. Вставала с петухами и выходила со старшими в поле, следила за скотиной и помогала по дому, не жалея рук. Потому и учиться поначалу пошла не в театральное, а в фабрично-заводское училище, функционировавшее при известном в СССР машиностроительном заводе «Красный плуг», где выпускали сельскохозяйственные орудия и технику. Он был открыт в конце XIX века в городе Лаптево (ныне Ясногорске), расположенном в десяти километрах от села Хотушь, в котором родилась актриса, и гремел на всю Тульскую область. Однако тяга к творчеству все-таки одержала верх, и девушка продолжила обучение в Московской областной школе руководителей театральных коллективов художественной самодеятельности, по окончании которой была приглашена в Чебоксары.
Предложение поступило от самого Евгения Токмакова — главного режиссера Русского драматического театра, который распознал в выпускнице большой талант и сразу принял ее в свою «гвардию» (актеров, чье становление прошло под руководством Евгения Алексеевича, называли «гвардией Токмакова»). «Их творческий расцвет пришелся на 1940-60-е годы, и неслучайно именно это время зрители старшего поколения считают «золотым веком» театра, — писали позднее. — Из блестящего созвездия дарований Евгений Токмаков сплотил монолитный коллектив, в живительной среде которого выросли настоящие корифеи сцены».
К тому времени, как Анна Григорова влилась в труппу, на подмостках уже блистали Борис Праудин и Эльвира Кронберг, также сделавшие карьеру в Латвии, Александр Дуняк и Валентина Гудкова, Лазарь Козоровицкий и другие мэтры. У каждого из них можно было многому поучиться и перенять секреты профессионального мастерства, шаг за шагом постигая высокую культуру сцены. Но своим главным наставником восходящая звезда считала Марию Тихонову-Стасенко — тоже народную артистку Чувашии, до приезда в столицу республики работавшую в Нижегородском театре юного зрителя и совмещавшую актерство с преподаванием в драматическом кружке чебоксарского городского Дворца пионеров.
Роли посыпались одна за другой. Среди наиболее значимых из них — Огуревна и Манефа («Сердце не камень» и «На всякого мудреца довольно простоты» Александра Островского), Мавра («Смерть Пазухина» Михаила Салтыкова-Щедрина) и Мисс Петиктон («Лгунья» Маргарет Мэйо). Целый репертуарный пласт — произведения советских авторов, звучавшие по-особому актуально и ставшие свидетельством интенсивной работы театра с современной драматургией. В их числе «Заговор» Николая Вирты и «Мятеж» Дмитрия Фурманова, «Простая девушка» Василия Шкваркина и «Сны народа» Юрия Германа, «Западня» Эдуарда Володарского и другие пьесы на злобу дня. Коллеги вспоминали: «Анна Яковлевна всегда играла неповторимо и радовала публику. Никто не знал, что скрывала маска актрисы, ведь за каждой ролью — своя человеческая судьба, характер, который при всех жизненных сложностях надо воплотить. И даже если тебе трудно или горько, нужно сыграть так, чтобы зритель ни о чем не догадался…»