Затяжной прыжок
Первое, что он услышал, придя в себя: «А ведь ты живой, сынок! Живой! Только не давайте ему уснуть, он может не проснуться!»
Его довоенная биография схожа с биографиями тысяч советских лётчиков. Школа, ФЗУ, по вечерам аэроклуб, потом лётное училище. Отучился полтора года, и началась вой на. В числе девяти лучших курсантов был досрочно выпущен из училища и отправлен под Москву в 28-й истребительный полк. Полк был особенный. Не зря именно он прикрывал столицу. Его лётчики уже воевали в Испании в 1936-м , в Монголии в 1939-м, участвовали в финской войне. Но и новичок не осрамился. Летать Евсей Малюков умел. Ещё в аэроклубе стал инструктором, в училище овладел полётами на поликарповских «И-15», «По-2», «И-16» и на микояновском «МиГ-3», стоявшем на вооружении 28-го полка.
В октябре 1941 года Малюков сбил свой первый «Хенкель-126», корректировавший в районе Звенигорода огонь немецких батарей. За несколько месяцев – до 23 февраля 1943-го – многое пришлось пережить старшему сержанту. А День Советской Армии, по всему, должен был стать последним днём в его жизни.
Плохая примета
В этот день он отбывал в краткосрочный отпуск. Уже и чемоданчик собрал с гостинцами. Ждал машину. Вдруг приказ: лететь ведомым у командира полка подполковника Н.Ф. Демидова. Плохая примета – садиться за штурвал в день отпуска. Но приказ есть приказ!
С аэродрома в Кубинке вылетели в район шоссейной дороги Гжатск – Вязьма вести наблюдение за передвижением войск противника. Выполнив задание, легли на обратный курс. И тут началось!..
Их перехватила четвёрка немецких истребителей «Ме-109». Завязался неравный бой. А через несколько минут к немцам присоединилось ещё одно звено «мессершмиттов». Один из них втиснулся между «МиГами» и попытался пристроиться в хвост Демидову. Пулемётной очередью Малюков прошил ему плоскость правого крыла. Подбитый немец куда-то провалился. И в этот момент Евсей почувствовал, что его машина стала неуправляемой – перебило тяги элеронов. На счастье, самолёт летел на восток! «Мессершмитты» пристроились сзади и стали хладнокровно расстреливать Малюкова. От щита управления почти ничего не осталось. Бросая машину то вверх, то вниз, увеличивая и уменьшая скорость, лётчик уходил в сторону фронта. Спасла его бронеспинка кресла. Она выдержала. Но вся спина лётчика от ударов пуль стала синей.
Долго это «избиение» продолжаться не могло. «МиГ» загорелся. Надо прыгать. Отстегнувшись от кресла, Евсей хотел перевалиться через борт и не смог – зацепился за что-то. Решил катапультироваться. (На «МиГ-3» это происходило совсем не так, как на современных самолётах. Лётчик тянул на себя ручку кресла, сильно отталкивался ногами и летел практически через винт машины.) Но и катапультироваться не удалось. И тут начались чудеса.
Кто-то был рядом
Струёй воздуха от близко пролетевшего «мессершмитта» самолёт вдруг перевернуло, и Малюков вывалился из кабины. Немцы, как правило, расстреливали наших лётчиков в таких случаях, поэтому он решил идти к земле затяжным прыжком. Только вышло всё по-иному. Парашют раскрылся – Евсей стал беспомощной мишенью. Но ему опять «повезло»: одна из очередей перебила стропы. Парашют закрылся, и Евсей камнем полетел вниз. Перед глазами поплыли красные и чёрные круги, потом он потерял сознание. И, наверное, хорошо, что потерял. «Если бы в тот момент я понимал, что лечу без парашюта к земле, сердце бы не выдержало», – вспоминал лётчик.
Михаил Бурлешин
Фотография — shutterstock.com ©