«Космос не пахнет». Бортовой журнал женщины-астронавтки
Под какую музыку танцуют на МКС? Что делать, если ломается туалет? Где самое шумное место на станции? Женщина-астронавт Саманта Кристофоретти рассказываето быте на космической станции.
По какому времени живёт космическая станция. И как празднуют Новый год в космосе
Итак, мы уже почти неделю живём в 2015 году. Кстати, как отметил наш руководитель полёта Томас (привет, Томас!), в течение целого месяца календарная дата и используемое нами обозначение даты по Гринвичу (GMT) будут совпадать, так что я действительно буду знать, какое сегодня число.
Не помню, говорила ли я когда-либо об этом, но Станция работает по времени GMT, или более правильно — по стандарту UTC (Всемирное координированное время), которое соответствует часовому поясу Гринвича. Мы также указываем день, используя числа от 1 до 365. На жаргоне Станции сегодня — GMT 005. Возможно, GMT не слишком правильное обозначение для этого, но мы используем его на МКС. Очевидно, что, скажем, по обозначению GMT 072 уже сложно понять, какова текущая дата!
В GMT 365, конечно же, довольно легко признать канун Нового года. Мы отлично провели время, несколько раз отпраздновав Новый год в российском Служебном модуле. Начали мы с полуночи по Москве, затем наступила полночь по среднеевропейскому времени и, наконец, наша собственная полночь по времени Станции. Кстати, многие из вас спрашивали, видны ли фейерверки из космоса. К сожалению, время для этого выдалось неудачное: начиная с нескольких дней перед Новым годом и до текущего дня у нас на Станции не было нормальной тёмной ночи. Это явление мы называем периодом большого бета-угла, в течение которого относительные положения Солнца, Земли и космической станции таковы, что Станция почти постоянно освещена солнечным светом. Другими словами, в течение нескольких дней мы всё время летим над терминатором, линией разделения дня и ночи на Земле. Солнце находится либо прямо над горизонтом, создавая на планете эффектные длинные тени, или чуть ниже горизонта, погружая нас в сумерки, которые длятся до следующего восхода.
Больше всего мне понравились оттенки ярко-синего и оранжевого, которые появляются на горизонте Земли до или сразу после восхода Солнца: в период большого бета-угла эта красочная полоска видна намного дольше, чем обычно, и ваш взгляд может действительно отдохнуть на этом прекрасном виде. Но мне не хватало огней городов и звёзд в темноте, так что — добро пожаловать обратно, ночь. Мы скучали по тебе!
А в эту новогоднюю ночь мы на самом деле танцевали, поверите ли? Я не уверена, что со стороны это выглядело как танец, но так как за нами никто не наблюдал, кроме нас самих, а мы были убеждены, что это был танец, то да, мы танцевали: это наша версия, и мы готовы её отстаивать!
Саша и Антон ставили песни Адриано Челентано, очень известного и уже не такого молодого итальянского певца. Он и по сей день невероятно популярен в России, и я ещё не встречала ни одного русского, который не знал бы его самые популярные мелодии.
Мне вспомнилась одна история, связанная с нашим стартом, которой я хотела бы с вами поделиться. Как вы, возможно, помните, каждый из нас — Терри, Антон и я — выбрали несколько песен, которые слушали в течение последних 40 минут перед стартом. Антон решил послушать Челентано и выбрал несколько своих самых любимых мелодий, не имея представления о содержании песен. Так представьте себе моё удивление, когда, сидя на вершине ракеты с закрытым люком и убранными фермами обслуживания, я слышу в своих наушниках такие слова: «E’ inutile suonare qui non aprira’ nessuno, il mondo l’abbiam chiuso fuori con il suo casino!», что переводится как «Звонить бесполезно, никто дверь не откроет, безумный мир остался снаружи». Вот пример правильного выбора музыкального сопровождения!
Мы не только заперли мир за пределами корабля (или мир запер нас внутри), но ещё и собирались улететь в космос! Через несколько часов мы прибыли на космическую станцию — это было рано утром 42 дня назад. Хороший повод для дружеского напоминания от дружественной вам экспедиции 42: ответ — «42», так что не паникуйте и всегда помните, где ваше полотенце!
О починке туалета
Мне также пришлось заняться нашим космическим туалетом. В той же записи L+11 я упоминала о заправке бака для промывочной воды, на этот раз я заменила бак для химиката предварительной обработки. Этот химикат представляет собой жидкость, которая в малых количествах добавляется в воду и обеспечивает химическую обработку урины. В системе предусмотрен специальный дозирующий насос, который отмеряет необходимое количество этого химиката при каждом использовании туалета. Каждый раз, когда мы пользуемся туалетом (при этом включается вентилятор, который создает разрежение), мы должны убедиться в том, что индикатор включения дозирующего насоса загорается на несколько секунд, а затем гаснет. Если это не так, то что-то не в порядке. Это и случилось в прошлое воскресенье: индикатор дозирующего насоса не загорелся, и вместо него зажёгся красный индикатор отказа. После анализа неполадки под руководством специалистов на Земле мы пришли к заключению, что причиной является дозирующий насос, и Терри заменил его согласно своему расписанию в понедельник.
До завершения этой операции туалет в модуле Node 3 не работал. К счастью у нас на борту есть резерв: в российском Служебном модуле есть другой туалет. В действительности это был первый туалет на космической станции, а туалет в модуле Node 3 имеет точно такую же конструкцию, но с некоторыми изменениями, обеспечивающими подачу урины непосредственно в систему UPA.
Для нас, конечно же, предпочтительнее использовать туалет в модуле Node 3: он намного ближе, но мы также стараемся не беспокоить Антона и Елену, каюты которых находятся недалеко от туалета в российском сегменте.
О самом шумном месте на МКС
Самое шумное место на МКС на сегодняшний день находится в непосредственной близости от беговой дорожки T2, когда кто-нибудь упражняется на ней, особенно если это любитель быстрого бега. Поэтому у нас есть рекомендация: во время занятий бегом следует использовать затычки для ушей. Мы используем специальные индивидуальные вкладыши с динамиками, которые защищают уши от шума беговой дорожки и одновременно позволяют нам слушать музыку в ходе тренировки.
Кроме шумомеров в последние выходные праздничных каникул нам было поручено провести ряд мероприятий по контролю атмосферы и оборудования на МКС, которые должны выполняться периодически. В один из этих дней Терри, Буч и я провели систематический «обход» наших модулей: Терри проверял состояние нашего аварийного оборудования (кислородные маски и огнетушители, закреплённые по всей станции), Буч брал пробы воды из линий системы охлаждения, а я измеряла скорость воздушного потока через вентиляционные решётки — с помощью этих измерений специалисты на Земле определяют степень засорения фильтров.
Это похоже на периодический техосмотр автомобиля, за исключением того, что МКС намного сложнее, и мы не можем завести её в гараж, чтобы отремонтировать!
О том, что показывает телевизор
Прежде всего, как вы можете себе представить, мы были очень рады, когда вчера после стольких задержек увидели его успешный старт. Точнее, мы смотрели повтор, — несмотря на то, что мы вовремя «настроились» на канал NASA TV, нам так и не удалось посмотреть на запуск в прямом эфире.
Да, вы не ослышались, мы можем смотреть здесь телевизор... или вроде того. У нас есть система видеоконференцсвязи, и на одном из наших ноутбуков, находящихся в модуле Node 1, где мы едим, центр управления полётами может транслировать по нашей просьбе какой-либо телевизионный канал. Я не большой фанат телевизора, так что большую часть времени мы смотрим ESPN, американский спортивный канал, который очень любят Терри и Буч. Но для специальных мероприятий, таких как запуск «Дракона», мы просим включить канал NASA TV.
К сожалению, эти трансляции не застрахованы от прерываний, и я говорю не о рекламе. Система видеоконференцсвязи (как и наша электронная почта, доступ в Интернет и два из четырёх каналов связи космос—Земля) работают только тогда, когда наши антенны Ku-диапазона находятся в зоне действия наземных станций. Перебои случаются довольно часто, и могут длиться от нескольких минут до целого часа. Запуск «Дракона» был произведён как раз во время одного из таких перебоев, которые мы называем «потерей сигнала» (Loss-Of-Signal, LOS).
О том, может ли стать космический дом больше, и о запахе космоса
Вчера был мой 50-й день в космосе и важный день для МКС — я уверена, что вы слышали о благополучном прибытии «Дракона»!
Теперь у нас есть новая комната, пристыкованная к нижнему узлу модуля Node 2, рядом с нашими каютами: всё время, пока я была здесь, там был люк, ведущий в вакуум, а теперь я могу сделать поворот и «нырнуть» в «Дракон». Наш дом в космосе стал чуть больше!
Сближение и захват были выполнены утром, и с нашей точки зрения всё прошло очень хорошо. Было довольно трогательно наблюдать за подходом корабля к МКС, различая, по мере его приближения, всё больше и больше деталей, — посланник с Земли вёз припасы для единственных шести людей, находящихся за пределами планеты.
Я была впечатлена уверенным подходом корабля к станции: работа двигателей, управляющих его положением и ориентацией, была практически незаметна. Когда он остановился в последней точке удержания в 30 метрах от нас, казалось, что он уже совсем рядом, и я не могла поверить, что ему предстоит подойти ещё на 20 метров, прежде чем мы сможем выполнить захват. Впрочем, у нас тут не так много ориентиров, чтобы оценить расстояние. Он прибыл в точку захвата, находящуюся в 10 метрах от станции, во время орбитальной ночи, — на его бортах светились красные и зелёные огни, красиво отражающиеся на солнечных батареях. Сразу после восхода солнца мы получили из Хьюстона разрешение на захват, после чего Буч плавно подвёл роботизированный манипулятор к стержню узла захвата и нажал курок, чтобы инициировать последовательность захвата. Я держала наготове карты неисправностей, но, к счастью, они нам не потребовались. Всё прошло отлично!
Затем мы перевели манипулятор в безопасный режим, и Земля взяла под свой контроль манёвр по переводу «Дракона» к нижнему стыковочному узлу в модуле Node 2. После затяжки болтов, которые создают прочное механическое соединение, я получила команду на проверку утечек в тамбуре: если вам интересно, что это такое, то можно сказать, что это пространство между люками.
Есть люк на стороне станции, и есть люк в «Драконе»: когда эти люки открыты, нам нужен герметичный «коридор» между ними, который и называется тамбуром. После стыковки в тамбуре находится вакуум — за пределами люка на нашей стороне и за пределами люка на стороне «Дракона». Прежде чем мы выровняем давление и откроем люк, важно убедиться в том, что в тамбуре отсутствуют утечки. Для этой цели я открыла клапан, соединяющий тамбур с атмосферой внутри МКС, и довела давление в тамбуре до 260 мм рт. ст., затем, по истечении 20 минут, убедилась, что давление осталось неизменным. Потом я полностью выровняла давление, после чего настала очередь Терри и Буча, которые должны были открыть люк и подготовить тамбур к пребыванию «Дракона» в составе МКС.
В какой-то момент, когда люк на нашей стороне был открыт, Терри пригласил меня ощутить «запах космоса» в тамбуре. Это, конечно, своего рода шутка — космос не пахнет. Но, тем не менее, там явно ощущался типичный запах оборудования, которое подверглось действию вакуума. Не слишком приятный аромат, доложу вам: я бы сказала, что доминирующим компонентом является запах гари с лёгким оттенком гнили. Но если это означает, что к нам прибыл корабль, то я готова к таким испытаниям в любое время!