Джефри Сакс - создание класса «олигархов» в России было исторической и дорогостоящей ошибкой
Нам недавно вручили 138 место по Восприятию коррупции кого-то очередного Западного НКО. Предлагаю почитать как и при помощи кого зарождалась это новая система "коррупции".
Многие помнят имя Джефри Сакса - американского советника правительства Ельцина, его приглашал Гайдар вместе "поработать" над реформами в экономике. Хотя и не только его - с приватизацией Чубайсу помогал профессор Шлейфер . Сакс был свидетеля тех лет стоит почитать его интервью о том времени, хотя как лицо заинтересованное он может давать и относительные оценки.
Из интервью Сакса:
Я встретился с Явлинским и его командой, когда эта группа отправилась в США осенью 1990 года. Мы обсуждали практические возможности радикальных реформ в Советском Союзе. Я согласился оказать любую возможную поддержку. Поэтому моя начальная работа неофициально началась с экономических советников Горбачева в 1990-1991 годах, а затем была официально оформлена, когда я стал экономическим советником экономической команды Бориса Ельцина в декабре 1991 года...
Весной 1991 года я работал над гарвардским проектом под руководством Грэма Эллисона из Гарвардской школы государственного управления имени Кеннеди и Григория Явлинского, чтобы разработать пакет мер советской и американской поддержки демократизации и экономических реформ при поддержке большого вливание западной финансовой и технической помощи. Проект получил прозвище «Великая сделка" и небольшая книга "Window of Opportunity: The Grand Bargain for Democracy in the Soviet Union" была опубликована командой летом 1991 года. Моя оценка, которая стала несколько печально известной в то время, заключалась в том, что Советскому Союзу (а затем и республикам-правопреемникам) понадобится вливание западной помощи (которая рассматривается как гранты и весьма льготные кредиты) около 30 млрд. долл. США в год в течение пяти лет, или 150 млрд. долл. США в целом. Это все еще число, которое я бы одобрил. Увы, ничего подобного не произошло.
(Что такое 150 млрд. долларов? Россия в 2017 году держала американских долговых бумаг на 105 млрд долларов. За два десятилетия Россия списала почти 140 миллиардов долларов долгов небольшим странам. ТО есть 150 млрд долларов вовсе не огромные деньги. В 1994 г. после краха мексиканского песо правительство США, чтобы спасти мексиканскую экономику, сумело мгновенно найти 40 млрд долл. А военный бюджет США составляет - 725,5 млрд. Порядок цен , думаю, ясен.)
Дальше Сакс пишет: - "Михаил Горбачев был в контакте с Явлинским, когда тот был в Гарварде, надеясь, что великая сделка действительно может быть заключена. Горбачев на самом деле отправился на саммит G7 в Хьюстоне в поисках помощи . Он был классно отвергнут G7. ] Этот отказ в финансовой поддержке будет продолжаться даже после распада Советского Союза. Неспособность Горбачева выиграть поддержку «Большой семерки» подняла ставку в Москве и, вероятно, повлияла на время попытки путча против Горбачева в августе 1991 года."
Сакс не пишет, что у США уже были связи с Ельциным. Так что возможно, они нарочно устраивали недовольство. В другом месте Сакс говорил, что СССР Горбачёва "жил за счет крупных внешних заимствований, принимая на себя десятки миллиардов долларов внешнего долга, который достиг предела, и теперь кредиторы хотели вернуть свои деньги, не желая давать больше."
Сакс: В октябре 1991 года мне позвонили из Москвы и сказали, что Егор Гайдар может стать главой экономической команды Ельцина и что Россия начнет радикальные рыночные реформы с остальным Советским Союзом или без него. К этому времени, конечно, советское руководство потеряло всю власть и инициативу, и распад Советского Союза все больше ожидался. Администрация Буша, однако, все еще имела дело почти исключительно с советским правительством, по крайней мере, в экономической сфере. Между новой командой Гайдара и остальной частью мирового чиновничества практически не было контактов.
Гайдар попросил меня приехать в Москву, чтобы помочь с планированием экономических реформ. Прошло уже почти два года с того месяца, как начались реформы в Польше, которые в тот момент считались очень хорошими. Я мог бы дать уроки и выводы из польского опыта и, возможно, несколько советов, а также о том, как мобилизовать крупную западную помощь, как я добился успеха в случае с Польшей. Я стремился помочь. Разрушение системы советской эпохи казалось миссией великой моральной справедливости. Я, конечно, надеялся и скорее ожидал, что Россия почувствует волну восторга при новой свободе. В этом я несколько ошибся. Период восторга был удивительно коротким, а период политической вежливости был еще короче...
На встречах с Ельциным я изложил задачи реформы в том виде, в каком я их понимал (и в соответствии с соглашением с более широкой внешней консультативной группой).
Дискуссия о стратегиях реформ
Позвольте мне кратко изложить основные вопросы российской дискуссии о реформе, позицию, которую я занял, и ее результаты. Это поможет уточнить, во что я действительно верил и что рекомендовал, и сравнить это с тем, что произошло на самом деле.
Я считал, что контроль над ценами должен быть устранен, чтобы обеспечить функционирование спроса и предложения. Это было в основном сделано в начале 1992 года.
Я считал, что денежная масса должна быть ужесточена, а субсидии фирмам следует прекратить. Это стабилизирует цены, но за счет первоначальной безработицы. Этот совет был отклонен. Высокая инфляция сохранялась на протяжении нескольких лет.
Я верил в необходимость сильной системы социальной защиты, частично финансируемой Западом. Это не было выполнено. Система здравоохранения, например, впала в шокирующий коллапс.
Я считал, что Запад должен оказывать масштабную и своевременную иностранную помощь России, как и Польше. США и МВФ отвергли этот совет. Россия попала в глубокий кризис платежного баланса.
Я считал, что Россия должна «коммерциализировать» свои предприятия, превратив их в корпорации с государственной собственностью. Это было вообще сделано.
Я считал, что приватизация в России должна быть быстрой, но прозрачной и основанной на законах. Следует позаботиться о том, чтобы предотвратить коррупцию. Это не было сделано. Приватизаторы вышли за пределы прозрачности и закона. Коррупция и инсайдерские сделки были безудержными.
Я считал, что крупные природные компании должны оставаться в руках государства. Это должно было гарантировать, что российское правительство получит доходы от производства металлов, углеводородов и других ценных товаров. Это не было сделано. Сектор природных ресурсов был коррумпированно приватизирован, породив новую олигархию.
Моей областью ответственности за консультирование была макроэкономика, а не приватизация. Я не нес ответственности за коррупционную приватизацию, хотя меня часто обвиняли в этом. На самом деле я категорически против этого, но я больше не был советником российского правительства, когда это произошло (особенно в 1994-1996 годах).
Три основные области, в которых мой прямой совет остался без внимания, были следующими: необходимость крупномасштабной финансовой помощи для России, которую я считал (и до сих пор считаю) необходимой для формирования политического консенсуса вокруг реформ и для улучшения финансового положения, достаточного для достижения хоть какого-то успеха в борьбе с гиперинфляцией; необходимость сильной денежно-кредитной и налогово-бюджетной политики для быстрого прекращения инфляции ; и срочность создания сети социальной защиты, особенно в сфере здравоохранения и пенсий, для обеспечения адекватной социальной и политической базы для общественных преобразований и демократизации. Эта страховка может быть профинансирована за счет иностранной помощи, остановки обслуживания долга или других экстренных мер.
ТО есть социальная защита предполагалась Саксом, но на деле её не было С приватизацией помогали другие и вот они то, вместе с Властителями и устроили социальный шоковый голодомор. В США есть помощь малоимущим миллионам людей. У нас не было ничего. Во время самых жутких лет 90-ых прватизаторы объедались и упивались, именно поэтому им нужна такая же "элита" в блокадном Ленинграде. Но там её не было. А в 90-ых вышло что они устроили людяи блокаду и голод, а карточек не сделали. А теперь в Ельцин-центрах они переписывают историю.
Эти "реформы" были устроены специально не для "рыночной" экономики, а для убийства населения и страны в целом.
Отсутствие западной помощи
Отсутствие западной помощи было мрачным и было моим самым большим разочарованием в конце 1991 и 1992 годов. Первые дни были по меньшей мере неблагоприятными. Когда в конце ноября 1991 года, через несколько дней после того, как Гайдар пришел к власти в качестве главы экономической команды Ельцина, в Москву прибыли депутаты Большой семерки, основное внимание в послании Большой семерки было срочное, чтобы Советский Союз продолжал обслуживать внешние долги любой ценой. Не было никакого обсуждения предстоящих экономических реформ и никакого реализма среди депутатов Большой семерки по поводу крайнего отчаяния экономической сцены. В тот день собравшиеся державы предупредили Гайдара о том, что любая приостановка долговых выплат приведет к немедленной приостановке срочной продовольственной помощи, и что корабли, почти прибывшие в черноморские порты, вернутся. Фактически Россия продолжала обслуживать долги еще несколько недель, а к февралю 1992 года полностью исчерпала наличные деньги.
В декабре 1991 года у меня продолжались дискуссии с МВФ о помощи России Западу. Главный эксперт МВФ, г-н Джон Одлинг Сми, который в течение десяти лет возглавлял усилия МВФ, был занят тем, что говорил Большой семерке, что России не нужна помощь, что «разрыв платежного баланса», рассчитываемый МВФ был по сути ноль. Я считаю, что МВФ просто попугал политические решения, уже принятые Соединенными Штатами, вместо того, чтобы делать независимую оценку. Это всего лишь предположение, но я делаю это из-за очень низкого качества анализа и обсуждений МВФ. Казалось, они стремятся к выводам независимо от доказательств. В любом случае подход МВФ был именно тем, что хотели услышать богатые страны. Техническая методология была невероятно примитивной.
Подводя итог краткой саге, Россия никогда не получала много грантовой помощи, стабилизационной поддержки., или облегчение бремени задолженности. То, что мало что произошло, было слишком поздно, чтобы спасти провалившийся первоначальный импульс реформ, поскольку большинство реформаторов давно ушли со сцены или, по крайней мере, из центра власти. Весной 1992 года очень высокопоставленный американский чиновник Лоуренс Иглебургер прямо сказал мне: «Джеффри, ты должен понять. Предположим ради аргумента, что я с вами согласен. Это не важно Вы знаете, что это за год? Это год выборов. Крупной финансовой поддержки не будет »...
Консультативный процесс МВФ был опасно узким и неверным. Мало того, что технический персонал МВФ, возглавляемый Джоном Одлинг-Сми, выступил против необходимой западной помощи для поддержки стабилизации, к тому же МВФ сыграл катастрофическую роль, заставив Россию поддержать единую валюту среди преемников республик-государств бывшего СССР. До тех пор, пока 15 новых стран, каждая со своим центральным банком, продолжали использовать советский рубль в качестве валюты, у каждого центрального банка был стимул выдавать рублевые кредиты, тем самым получая сеньоражные выгоды (выгоды от эмиссии денег), одновременно навязывая инфляцию всем остальным. Этот момент, очевидно, свидетельствует о срочной необходимости принятия национальных валют. По необъяснимым причинам МВФ отстаивал сохранение советской рублевой зоны, а не системы из 15 национальных валют с гибкими обменными курсами между ними. Я спорил с МВФ по этому поводу и, как всегда, проиграл спор. МВФ способствовал более чем годовой задержке введения национальных валют и, таким образом, значительной задержке в достижении стабилизации . Штат МВФ в 1992 году был невероятно невелик, поскольку (насколько я знаю) не было ни одного советника-резидента, но из-за их влияния на помощь Запада эта команда оставалась весьма влиятельной...
В течение 1992 года я предупреждал всех, что могу, что процесс реформ был опасно заблокирован, что МВФ совершал одну ошибку за другой, и что западная помощь была жизненно необходима . Я работал с послом США Робертом Штраусом, пытаясь мобилизовать большую условную помощь, но усилия были напрасны....
...1993 год был еще более ужасным, чем 1992 год.
... Ключевой советник по внешнеполитическим кампаниям Майкл Мандельбаум отказался присоединиться к администрации отчасти потому, что понял, что Клинтон действительно не поддержит крупную западную помощь России.
В 1993 году я ездил в Москву с полдюжины раз, чтобы встретиться с Федоровым и возглавить МФУ. Я пытался и не смог заставить Всемирный банк сосредоточиться на растущем социальном кризисе, особенно на здравоохранении. Было совершенно очевидно, что существует острая нехватка лекарств, медицинского оборудования и других основных медико-санитарных потребностей, и это перерастет в кризис общественного здравоохранения. Действительно, различные эпидемии (дифтерия, туберкулез с множественной лекарственной устойчивостью) возникли без какого-либо внимания или помощи Запада. Всемирный банк не предоставил ссуду для смягчения растущего кризиса. Я встретился с главой «миссии по здравоохранению», но обнаружил, что Всемирный банк планирует не торопиться, чтобы получить помощь России, поскольку очевидно, что Банку необходимо было сначала изучить ситуацию в течение нескольких лет.
...
После того, как я уволился с должности советника правительства в январе 1994 года, я не сжигал все мосты с Россией. Я предложил Фонду Форда в 1994 году помочь в создании независимого неправительственного исследовательского института в Москве, который стал Институтом экономического анализа (МЭА). В течение года я занимал пост председателя правления нового центра. И Фонд Форда, и я покинули нашу поддержку центра в 1995 году, после политических разногласий с российским руководством. Центр продолжил свою работу. Я был в России примерно четыре или пять раз в течение 1994 года и в начале 1995 года и вообще не участвовал в политических консультациях с высокопоставленными правительственными чиновниками.
...
Начиная с 1995 года я много писал и говорил о растущей коррупции и даже читал серию лекций об этом в Российском исследовательском центре Гарварда, впоследствии опубликованном под названием «Верховенство закона и экономические реформы в России» (Westview Press). Я ни разу не рекомендовал приватизацию нефтяного и газового секторов с помощью ваучеров, бесплатных раздач или сделок по займам на акции, и по сей день считаю эти действия отвратительными и коррумпированными ошибками.
...
Я иногда был сторонником первого вида шоковой терапии (особенно в Боливии, Польше, России и некоторых других посткоммунистических странах с переходной экономикой), всегда в контексте конкретных условий высокой инфляции, дефицита и необратимых валют. Я никогда не был сторонником шоковой терапии во-втором, неолиберальном контексте. Я считаю чистую экономику «свободного рынка» выдумкой из учебника, а не практической или желательной реальностью.
В течение 1992-93 гг. Моя консультативная группа в России была поддержана Фондом Форда, правительством Швеции и, кратко, USAID (в течение двух летних месячных академических зарплат). За все это время я заработал академическую зарплату и не более...
...
Мои конкретные идеи по макроэкономической стабилизации не были приняты ни Западом, ни Россией. Много времени было потеряно. Многое, чего можно было бы быстро достичь в стабилизации, социальной поддержке, и начало новой российской экономики, к сожалению, было отложено на многие годы. Я был еще меньше связан с приватизацией. Я считаю, что создание класса «олигархов» в России было исторической и дорогостоящей ошибкой, и я с самого начала выступал против этого.
Многие помнят имя Джефри Сакса - американского советника правительства Ельцина, его приглашал Гайдар вместе "поработать" над реформами в экономике. Хотя и не только его - с приватизацией Чубайсу помогал профессор Шлейфер . Сакс был свидетеля тех лет стоит почитать его интервью о том времени, хотя как лицо заинтересованное он может давать и относительные оценки.
Из интервью Сакса:
Я встретился с Явлинским и его командой, когда эта группа отправилась в США осенью 1990 года. Мы обсуждали практические возможности радикальных реформ в Советском Союзе. Я согласился оказать любую возможную поддержку. Поэтому моя начальная работа неофициально началась с экономических советников Горбачева в 1990-1991 годах, а затем была официально оформлена, когда я стал экономическим советником экономической команды Бориса Ельцина в декабре 1991 года...
Весной 1991 года я работал над гарвардским проектом под руководством Грэма Эллисона из Гарвардской школы государственного управления имени Кеннеди и Григория Явлинского, чтобы разработать пакет мер советской и американской поддержки демократизации и экономических реформ при поддержке большого вливание западной финансовой и технической помощи. Проект получил прозвище «Великая сделка" и небольшая книга "Window of Opportunity: The Grand Bargain for Democracy in the Soviet Union" была опубликована командой летом 1991 года. Моя оценка, которая стала несколько печально известной в то время, заключалась в том, что Советскому Союзу (а затем и республикам-правопреемникам) понадобится вливание западной помощи (которая рассматривается как гранты и весьма льготные кредиты) около 30 млрд. долл. США в год в течение пяти лет, или 150 млрд. долл. США в целом. Это все еще число, которое я бы одобрил. Увы, ничего подобного не произошло.
(Что такое 150 млрд. долларов? Россия в 2017 году держала американских долговых бумаг на 105 млрд долларов. За два десятилетия Россия списала почти 140 миллиардов долларов долгов небольшим странам. ТО есть 150 млрд долларов вовсе не огромные деньги. В 1994 г. после краха мексиканского песо правительство США, чтобы спасти мексиканскую экономику, сумело мгновенно найти 40 млрд долл. А военный бюджет США составляет - 725,5 млрд. Порядок цен , думаю, ясен.)
Дальше Сакс пишет: - "Михаил Горбачев был в контакте с Явлинским, когда тот был в Гарварде, надеясь, что великая сделка действительно может быть заключена. Горбачев на самом деле отправился на саммит G7 в Хьюстоне в поисках помощи . Он был классно отвергнут G7. ] Этот отказ в финансовой поддержке будет продолжаться даже после распада Советского Союза. Неспособность Горбачева выиграть поддержку «Большой семерки» подняла ставку в Москве и, вероятно, повлияла на время попытки путча против Горбачева в августе 1991 года."
Сакс не пишет, что у США уже были связи с Ельциным. Так что возможно, они нарочно устраивали недовольство. В другом месте Сакс говорил, что СССР Горбачёва "жил за счет крупных внешних заимствований, принимая на себя десятки миллиардов долларов внешнего долга, который достиг предела, и теперь кредиторы хотели вернуть свои деньги, не желая давать больше."
Сакс: В октябре 1991 года мне позвонили из Москвы и сказали, что Егор Гайдар может стать главой экономической команды Ельцина и что Россия начнет радикальные рыночные реформы с остальным Советским Союзом или без него. К этому времени, конечно, советское руководство потеряло всю власть и инициативу, и распад Советского Союза все больше ожидался. Администрация Буша, однако, все еще имела дело почти исключительно с советским правительством, по крайней мере, в экономической сфере. Между новой командой Гайдара и остальной частью мирового чиновничества практически не было контактов.
Гайдар попросил меня приехать в Москву, чтобы помочь с планированием экономических реформ. Прошло уже почти два года с того месяца, как начались реформы в Польше, которые в тот момент считались очень хорошими. Я мог бы дать уроки и выводы из польского опыта и, возможно, несколько советов, а также о том, как мобилизовать крупную западную помощь, как я добился успеха в случае с Польшей. Я стремился помочь. Разрушение системы советской эпохи казалось миссией великой моральной справедливости. Я, конечно, надеялся и скорее ожидал, что Россия почувствует волну восторга при новой свободе. В этом я несколько ошибся. Период восторга был удивительно коротким, а период политической вежливости был еще короче...
На встречах с Ельциным я изложил задачи реформы в том виде, в каком я их понимал (и в соответствии с соглашением с более широкой внешней консультативной группой).
Дискуссия о стратегиях реформ
Позвольте мне кратко изложить основные вопросы российской дискуссии о реформе, позицию, которую я занял, и ее результаты. Это поможет уточнить, во что я действительно верил и что рекомендовал, и сравнить это с тем, что произошло на самом деле.
Я считал, что контроль над ценами должен быть устранен, чтобы обеспечить функционирование спроса и предложения. Это было в основном сделано в начале 1992 года.
Я считал, что денежная масса должна быть ужесточена, а субсидии фирмам следует прекратить. Это стабилизирует цены, но за счет первоначальной безработицы. Этот совет был отклонен. Высокая инфляция сохранялась на протяжении нескольких лет.
Я верил в необходимость сильной системы социальной защиты, частично финансируемой Западом. Это не было выполнено. Система здравоохранения, например, впала в шокирующий коллапс.
Я считал, что Запад должен оказывать масштабную и своевременную иностранную помощь России, как и Польше. США и МВФ отвергли этот совет. Россия попала в глубокий кризис платежного баланса.
Я считал, что Россия должна «коммерциализировать» свои предприятия, превратив их в корпорации с государственной собственностью. Это было вообще сделано.
Я считал, что приватизация в России должна быть быстрой, но прозрачной и основанной на законах. Следует позаботиться о том, чтобы предотвратить коррупцию. Это не было сделано. Приватизаторы вышли за пределы прозрачности и закона. Коррупция и инсайдерские сделки были безудержными.
Я считал, что крупные природные компании должны оставаться в руках государства. Это должно было гарантировать, что российское правительство получит доходы от производства металлов, углеводородов и других ценных товаров. Это не было сделано. Сектор природных ресурсов был коррумпированно приватизирован, породив новую олигархию.
Моей областью ответственности за консультирование была макроэкономика, а не приватизация. Я не нес ответственности за коррупционную приватизацию, хотя меня часто обвиняли в этом. На самом деле я категорически против этого, но я больше не был советником российского правительства, когда это произошло (особенно в 1994-1996 годах).
Три основные области, в которых мой прямой совет остался без внимания, были следующими: необходимость крупномасштабной финансовой помощи для России, которую я считал (и до сих пор считаю) необходимой для формирования политического консенсуса вокруг реформ и для улучшения финансового положения, достаточного для достижения хоть какого-то успеха в борьбе с гиперинфляцией; необходимость сильной денежно-кредитной и налогово-бюджетной политики для быстрого прекращения инфляции ; и срочность создания сети социальной защиты, особенно в сфере здравоохранения и пенсий, для обеспечения адекватной социальной и политической базы для общественных преобразований и демократизации. Эта страховка может быть профинансирована за счет иностранной помощи, остановки обслуживания долга или других экстренных мер.
ТО есть социальная защита предполагалась Саксом, но на деле её не было С приватизацией помогали другие и вот они то, вместе с Властителями и устроили социальный шоковый голодомор. В США есть помощь малоимущим миллионам людей. У нас не было ничего. Во время самых жутких лет 90-ых прватизаторы объедались и упивались, именно поэтому им нужна такая же "элита" в блокадном Ленинграде. Но там её не было. А в 90-ых вышло что они устроили людяи блокаду и голод, а карточек не сделали. А теперь в Ельцин-центрах они переписывают историю.
Эти "реформы" были устроены специально не для "рыночной" экономики, а для убийства населения и страны в целом.
Отсутствие западной помощи
Отсутствие западной помощи было мрачным и было моим самым большим разочарованием в конце 1991 и 1992 годов. Первые дни были по меньшей мере неблагоприятными. Когда в конце ноября 1991 года, через несколько дней после того, как Гайдар пришел к власти в качестве главы экономической команды Ельцина, в Москву прибыли депутаты Большой семерки, основное внимание в послании Большой семерки было срочное, чтобы Советский Союз продолжал обслуживать внешние долги любой ценой. Не было никакого обсуждения предстоящих экономических реформ и никакого реализма среди депутатов Большой семерки по поводу крайнего отчаяния экономической сцены. В тот день собравшиеся державы предупредили Гайдара о том, что любая приостановка долговых выплат приведет к немедленной приостановке срочной продовольственной помощи, и что корабли, почти прибывшие в черноморские порты, вернутся. Фактически Россия продолжала обслуживать долги еще несколько недель, а к февралю 1992 года полностью исчерпала наличные деньги.
В декабре 1991 года у меня продолжались дискуссии с МВФ о помощи России Западу. Главный эксперт МВФ, г-н Джон Одлинг Сми, который в течение десяти лет возглавлял усилия МВФ, был занят тем, что говорил Большой семерке, что России не нужна помощь, что «разрыв платежного баланса», рассчитываемый МВФ был по сути ноль. Я считаю, что МВФ просто попугал политические решения, уже принятые Соединенными Штатами, вместо того, чтобы делать независимую оценку. Это всего лишь предположение, но я делаю это из-за очень низкого качества анализа и обсуждений МВФ. Казалось, они стремятся к выводам независимо от доказательств. В любом случае подход МВФ был именно тем, что хотели услышать богатые страны. Техническая методология была невероятно примитивной.
Подводя итог краткой саге, Россия никогда не получала много грантовой помощи, стабилизационной поддержки., или облегчение бремени задолженности. То, что мало что произошло, было слишком поздно, чтобы спасти провалившийся первоначальный импульс реформ, поскольку большинство реформаторов давно ушли со сцены или, по крайней мере, из центра власти. Весной 1992 года очень высокопоставленный американский чиновник Лоуренс Иглебургер прямо сказал мне: «Джеффри, ты должен понять. Предположим ради аргумента, что я с вами согласен. Это не важно Вы знаете, что это за год? Это год выборов. Крупной финансовой поддержки не будет »...
Консультативный процесс МВФ был опасно узким и неверным. Мало того, что технический персонал МВФ, возглавляемый Джоном Одлинг-Сми, выступил против необходимой западной помощи для поддержки стабилизации, к тому же МВФ сыграл катастрофическую роль, заставив Россию поддержать единую валюту среди преемников республик-государств бывшего СССР. До тех пор, пока 15 новых стран, каждая со своим центральным банком, продолжали использовать советский рубль в качестве валюты, у каждого центрального банка был стимул выдавать рублевые кредиты, тем самым получая сеньоражные выгоды (выгоды от эмиссии денег), одновременно навязывая инфляцию всем остальным. Этот момент, очевидно, свидетельствует о срочной необходимости принятия национальных валют. По необъяснимым причинам МВФ отстаивал сохранение советской рублевой зоны, а не системы из 15 национальных валют с гибкими обменными курсами между ними. Я спорил с МВФ по этому поводу и, как всегда, проиграл спор. МВФ способствовал более чем годовой задержке введения национальных валют и, таким образом, значительной задержке в достижении стабилизации . Штат МВФ в 1992 году был невероятно невелик, поскольку (насколько я знаю) не было ни одного советника-резидента, но из-за их влияния на помощь Запада эта команда оставалась весьма влиятельной...
В течение 1992 года я предупреждал всех, что могу, что процесс реформ был опасно заблокирован, что МВФ совершал одну ошибку за другой, и что западная помощь была жизненно необходима . Я работал с послом США Робертом Штраусом, пытаясь мобилизовать большую условную помощь, но усилия были напрасны....
...1993 год был еще более ужасным, чем 1992 год.
... Ключевой советник по внешнеполитическим кампаниям Майкл Мандельбаум отказался присоединиться к администрации отчасти потому, что понял, что Клинтон действительно не поддержит крупную западную помощь России.
В 1993 году я ездил в Москву с полдюжины раз, чтобы встретиться с Федоровым и возглавить МФУ. Я пытался и не смог заставить Всемирный банк сосредоточиться на растущем социальном кризисе, особенно на здравоохранении. Было совершенно очевидно, что существует острая нехватка лекарств, медицинского оборудования и других основных медико-санитарных потребностей, и это перерастет в кризис общественного здравоохранения. Действительно, различные эпидемии (дифтерия, туберкулез с множественной лекарственной устойчивостью) возникли без какого-либо внимания или помощи Запада. Всемирный банк не предоставил ссуду для смягчения растущего кризиса. Я встретился с главой «миссии по здравоохранению», но обнаружил, что Всемирный банк планирует не торопиться, чтобы получить помощь России, поскольку очевидно, что Банку необходимо было сначала изучить ситуацию в течение нескольких лет.
...
После того, как я уволился с должности советника правительства в январе 1994 года, я не сжигал все мосты с Россией. Я предложил Фонду Форда в 1994 году помочь в создании независимого неправительственного исследовательского института в Москве, который стал Институтом экономического анализа (МЭА). В течение года я занимал пост председателя правления нового центра. И Фонд Форда, и я покинули нашу поддержку центра в 1995 году, после политических разногласий с российским руководством. Центр продолжил свою работу. Я был в России примерно четыре или пять раз в течение 1994 года и в начале 1995 года и вообще не участвовал в политических консультациях с высокопоставленными правительственными чиновниками.
...
Начиная с 1995 года я много писал и говорил о растущей коррупции и даже читал серию лекций об этом в Российском исследовательском центре Гарварда, впоследствии опубликованном под названием «Верховенство закона и экономические реформы в России» (Westview Press). Я ни разу не рекомендовал приватизацию нефтяного и газового секторов с помощью ваучеров, бесплатных раздач или сделок по займам на акции, и по сей день считаю эти действия отвратительными и коррумпированными ошибками.
...
Я иногда был сторонником первого вида шоковой терапии (особенно в Боливии, Польше, России и некоторых других посткоммунистических странах с переходной экономикой), всегда в контексте конкретных условий высокой инфляции, дефицита и необратимых валют. Я никогда не был сторонником шоковой терапии во-втором, неолиберальном контексте. Я считаю чистую экономику «свободного рынка» выдумкой из учебника, а не практической или желательной реальностью.
В течение 1992-93 гг. Моя консультативная группа в России была поддержана Фондом Форда, правительством Швеции и, кратко, USAID (в течение двух летних месячных академических зарплат). За все это время я заработал академическую зарплату и не более...
...
Мои конкретные идеи по макроэкономической стабилизации не были приняты ни Западом, ни Россией. Много времени было потеряно. Многое, чего можно было бы быстро достичь в стабилизации, социальной поддержке, и начало новой российской экономики, к сожалению, было отложено на многие годы. Я был еще меньше связан с приватизацией. Я считаю, что создание класса «олигархов» в России было исторической и дорогостоящей ошибкой, и я с самого начала выступал против этого.