«Ныне отпущаеши» Федора Шаляпина: великое исполнение сретенского песнопения и история, которая за ним стоит

Музыку для этого произведения написал Михаил Порфирьевич Строкин, глубокий знаток и тонкий ценитель духовной музыки, руководитель хора Петербургской духовной академии. «Ныне отпущаеши», написанная изначально на четыре мужских голоса, была одной из наиболее известных духовных композиций Строкина. «Ныне отпущаеши» — это древнейший христианский гимн. Он обращает нас к строкам из Евангелия от Луки, в которых рассказывается […]

Музыку для этого произведения написал Михаил Порфирьевич Строкин, глубокий знаток и тонкий ценитель духовной музыки, руководитель хора Петербургской духовной академии. «Ныне отпущаеши», написанная изначально на четыре мужских голоса, была одной из наиболее известных духовных композиций Строкина.

«Ныне отпущаеши» — это древнейший христианский гимн. Он обращает нас к строкам из Евангелия от Луки, в которых рассказывается об удивительном событии. Симеону Богоприимцу было обетование, что он не умрет, пока не увидит родившегося Спасителя. Он действительно прожил несколько сотен лет, пока не встретил в Иерусалимском храме Иосифа, Марию и Младенца Иисуса Христа. И вот в момент этой встречи (сретения) Симеон, взявший на руки Спасителя, произнес те самые слова: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром...» — которые обозначают, что пророчество исполнилось, и старец может наконец покинуть земной мир.

Песнь «Ныне отпущаеши» вошла в состав богослужебных песнопений. Она читается или поется в конце вечерни, перед утреней. Это символично: чинопоследование вечерни отражает ветхозаветную историю, а она, по сути, завершается старцем Симеоном, взявшим на руки Спасителя. Звучит молитва и в праздничном богослужении на Сретение.

У Федора Ивановича Шаляпина был огромный репертуар — до четырехсот песен, романсов и произведений других жанров камерно-вокальной музыки. Среди них было очень много церковных песнопений. Часть их дошла до нас в граммофонных записях. «Символ веры», «Слава Тебе, Господи!», романс Рахманинова «Христос Воскрес»... Молитву «Ныне отпущаеши» певец записал в России с хором Храма Христа Спасителя.

Шаляпин продолжал исполнять духовные произведения и когда оказался в эмиграции. В 1932 году в Париже были записаны «Сугубая ектения» А. Гречанинова (фрагмент из «Литургии»), «Верую» А. Архангельского, «Покаяния отверзи ми двери» А. Веделя... Федор Иванович исполнял эти произведения вместе с Парижским митрополичьим хором под руководством Николая Петровича Афонского — выдающегося регента и композитора церковных богослужебных песнопений. Хор этот тогда гремел и в Европе, и в Америке. Сам Шаляпин считал его лучшим в мире, и, действительно, в тридцатые годы у «афонцев» была репутация лучшего заграничного смешанного хорового коллектива. Участников хора ценили за тонкое и сложное художественное исполнение, которое выгодно отличалось от стиля большинства эмигрантских хоров русской народной песни в Европе, делавших ставку на нарочитую «русскую грусть» и «русскую удаль».

Шаляпин выступал с хором Афонского на ежегодных концертах в зале Плейель. Обычно первую часть концерта великий русский бас пел с хором церковные песнопения: «Ныне отпущаеши» Строкина, ектенью Гречанинова и другие. Во второй части пел только хор, а в третьей Федор Иванович исполнял один арии из опер, романсы, русские народные песни.

Кстати, с Митрополичьим хором Афонского связана драматическая история, перевернувшая всю жизнь Шаляпина.

Федор Иванович купил в Париже большой дом. Хотел его освятить. Отправился к священнику Георгию Спасскому, служившему в парижском соборе Александра Невского. На ступенях собора к Шаляпину бросились с протянутыми руками несколько матерей с детьми — нищие, оборванные, грязные... Певец рад был бы подать им милостыню, но денег у него с собой не было. На следующий день Шаляпин передал отцу Георгию пять тысяч фунтов, чтобы тот распределил средства среди бедных прихожан по своему усмотрению. Священник по простоте душевной рассказал о благородном поступке Федора Ивановича в местной прессе. Об этом скоро узнали в Советской России, и с этого эпизода началась травля певца на его родине, за которым последовали обвинение в пособничестве белогвардейцам, лишение звания народного артиста и так далее. Зато сам священник стал для Федора Ивановича добрым другом, пастырем и духовным отцом.

Так вот, именно отец Георгий однажды пригласил Шаляпина принять участие в концертах в пользу бедных прихожан, которые устраивал Митрополичий хор Николая Афонского. Сотрудничество певца и хора продолжалось с 1932 по 1937 годы. По предложению Шаляпина, они совместно записали несколько грампластинок, а на концертах вместе исполняли «Вниз по матушке, по Волге» и «Ныне отпущаеши...». Зал, слушая эти произведения в исполнении гениального певца и профессионального хора, буквально рыдал.

Отец Борис, священник, который знал Шаляпина в Париже, писал: «Он был человеком верующим, посещал храм по праздникам, очень любил и хорошо знал церковную музыку и, бывало, подходил к клиросу и подпевал Архиерейскому хору под управлением Н. Н. Афонского, большого знатока и мастера. Каждый год давал в одной из парижских зал концерт с Архиерейским хором: первую часть составляли вещи, которые он пел с хором... Отношения с духовником, человеком очень опытным и значительным, у него были теплыми и постоянными».

Сохранились пронзительные слова самого Шаляпина о церковном песнопении:

«Русская любовь поет и на заре, и в темные пасмурные ночи. И в эти пасмурные ночи, вечера и дни, когда стоит туман, и окна, крыши, деревья покрыты инеем, вдруг огромным, нескладным голосом рявкает в ответ песне большой колокол. Дрогнет сумрак, и прольется к сердцу действительно какой-то благовест. <…> Священная песня… живет неразрывно и нераздельно с той простой равнинной песней, которая, подобно колоколу, также сотрясает сумрак жизни, но лично я, хотя и не человек религиозный в том смысле, в каком принято это понимать, всегда, приходя в церковь и слыша “Христос воскресе из мертвых”, чувствую, что я вознесен. Я хочу сказать, что короткое время я не чувствую земли, стою как бы в воздухе.

А единственная в мире русская панихида с ее возвышенной одухотворенной скорбью? «Благословен еси Господи»… А это удивительное «Со духи праведных скончавшихся…» А «Вечная память»! <…> Не хватает человеческих слов, чтобы выразить, как таинственно соединены в русском церковном пении эти два полюса радости и печали, и где между ними черта, и как одно переходит в другое, неуловимо. Много горького и светлого в жизни человека, но искреннее воскресение — песня, истинное вознесение — песнопение. Вот почему я так горд за мой певческий, может быть, и несуразный, но певческий русский народ…»