Как Старый город пытались спасти от большевиков и почему древний Минск снесли?

Долгое время российские «историки» внушали беларусам, что наш главный город был забитым и провинциальным – одноэтажный, грязный, деревянный Минск, облагороженный приходом России с ее «луковичными» храмами и губернской застройкой.

Как можно догадаться, все было не так.

Продолжаем рассказ о потерянном Минске и книге Сергея Абламейко «Невядомы Менск. Гісторыя знікнення» (лауреат Премии Гедройця 2022 года).

 Полная жесть, или Ошибки реставраторов

В 1853 году многочисленные описания Минска оставил Павел Шпилевский, легендарный беларусский этнограф:

«Минск принадлежит к числу больших и красивых городов Западной России и при настоящем своем благоустройстве и обновленном виде, после пожара в 1835 году, может быть назван столицей Белоруссии; он обширнее и щеголеватее Могилева и Витебска. За исключением Троицкого предместья, Татарского конца и глухих переулков по окраинам города, в Минске все дома каменныеи большей частью очень большие, а улицы довольно гладко вымощены камнем и содержатся очень опрятно. Раскинутый на горах и крутизнах Минск почти со всех трактов или въездов представляет прекрасный вид… По горам, по пригоркам красуются здания то высокие и широкие, то узкие и продолговатые, с черепичными крышами во вкусе средних веков…».

«Провинциальный вид» Минск приобрел только в начале 20 века и как раз при содействии российских архитекторов. В 1881 году город охватил пожар, во время которого от Немиги до вокзала, если говорить о современной географии города, сгорели порядка 1000 домов. Город активно отстраивали: в центре – камнем, по окраинам – деревом. Тогда Минск и «набыў выгляд правінцыйнага расейскага гораду з эклектычнымі будынкамі чырвонай цэглы ў цэнтры» – их можно увидеть в любом райцентре Беларуси.

Еще одно свидетельство оставил российский экономист Андрей Субботин. В 1887 году он делает запись: «Улицы города довольно чисты; все они вымощены, хотя и нешироки, с удобными тротуарами из поперечных дощечек; видно, что за исправностью этой статьи благоустройства здесь строго наблюдают. Мало того, в городе устроен водопровод, т.е. есть то, чего давно добиваются более богатые города внутренней России. Дома в городе небольшие, но каменных довольно много. Главные улицы, особенно Губернаторская и прилегающие к ней, почти сплошь состоят их каменных, больше двух этажных домов и лучшие здания — кроме гостиницы Сутина — старые католические, а также здание клуба с венецианскими окнами… Живут здесь довольно просторно, хотя дворы и небольшие».

«Апісаны менскі пэйзаж не стасуецца зь дзеяньнямі сёньняшніх гора-рэстаўратараў, якія аднаўляюць у Менску дамы ў расейскім губэрнскім стылі і накрываюць іх зялёнай бляхай. Праблема палягае ў ідэалягічным выбары: што аднаўляць — расейскія або дарасейскія ўзоры? Вобразна кажучы, пытаньне стаіць так: бляха або чарапіца? Пакуль перамагае бляха і правінцыйны клясыцызм», подытоживает Сергей Абламейко.

Власти разные, проблемы – одинаковые

В феврале 1918 года в Минск пришли немцы. Корреспондент «Berliner Tagesblatt» Гофман впечатлился чистотой города (истоки стереотипа…) и указал на сомнительных личностей в полувоенной форме:

«Вось доўгачаканы Менск — конка, дрожкі ў вялікай колькасьці, прыгожы чыгуначны вакзал, але ж гэта яшчэ прадмесьце. Высокія званіцы цэркваў ды іншыя камяніцы абяцаюць большае. Ходнікі цэмэнтаваныя, радзей драўляныя, вялікія крамы й прадстаўнічыя будынкі. Словам — вялікі горад. Нават прыбіральшчыкі вуліцаў за працай, і яны зьявіліся паводле загаду нямецкіх уладаў? Не — яны даўно знаходзяцца на службе ў тутэйшых гаспадароў, таксама як і вазакі, што звозяць сколаты лёд. Вуліцы чысьцюткія, і насельніцтва сустрэла нас ветліва. Жыхары добра апранутыя… Паміж прыстойнай публікі шмат галаварэзаў, што туляюцца па горадзе ў паўвайсковай вопратцы: кіргізы, татары, расейцы — людзі, якім няма чаго губляць».

Начало ХХ века было сложным: едва ли не каждый год сменялись «хозяева» города (что отражено в пьесе Янки Купалы «Тутэйшыя»). После немцев в Минске обосновались русские: в первой половине 1919 года городом заправляли большевистские комиссары Литовско-Беларусской ССР.

Уже в августе пришли поляки под предводительством генерала Станислава Шептицкого. Большевики бежали в Смоленск, прихватив как заложников группу деятелей беларусской культуры, промышленное оборудование, станки из мастерских и типографий, мебель из городских администраций и не постыдились ограбить частные квартиры.

В газете «Звон» писали: «…Бальшавікі аграбілі горад дашчэнту; былі вывезены ня толькі розныя машыны, але нават хатнія прылады — крэслы, ложкі, міскі…». Тогда же из горда вывезли огромное количество книг: «Апошнім часам яна (беларуская кнігарня) месьцілася на Захараўскай вуліцы №18… Яе вывезьлі бальшавікі на Маскоўшчыну. …Усяго было забрана беларускіх кніг па старой даваеннай цане на 50.000 рублёў, што па цяперашнім цэнам будзе каля 500.000. Так была аграблена ў нашага народу яго духоўная справа».

За месяц до отступления большевики успели изменить названия минских улиц: Губернаторская стала улицей Маркса, Захарьевская — Советской, Преображенская — Интернациональной, Троицко-Базарная площадь обрела имя Парижской Коммуны, Петропавловская стала Володарского, приплели и Толстого с Достоевским. Поляки вернули минчанам старые названия улиц, причем действительно старые, первоначальные, до царской России: Володарского стала не Петропавловской, а Доминиканской улицей, Маркса – не Губернаторской, но Францисканской, Интернациональная – не Преображенской, а Зборовой. Тогда же вспомнили Зыбицкую.

Кроме того, «при поляках» в Минске стали популярны лекции по истории города и экскурсии. Звездой того времени был Тодар Корзун с лекцией «Стары Менск». О ней писали в газете «Беларусь»: «Сярод старадаўных гмахаў Менску першае месца займаюць касьцёлы, якіх тут некалісь было васямнаццаць. Найстарэйшым зь іх была г. зв. Вітаўтава фара, якой толькі астаткі можна яшчэ было бачыць над Сьвіслаччу год трыццаць таму назад. Шмат з гэтых касьцёлаў у цяперашнім часе ўжо не існуе».

Однако такая лояльность тоже не помешала полякам нас ограбить: отступая в июле 1920 года, они вывезли 500 ящиков с картинами, древним оружием и другими произведениями искусства Беларуси.

Как спасали старый Минск…

У большевиков были грандиозные планы на перекраивание Минска. Старую застройку – тесную, буржуазную, идеологически опасную – планировали уничтожить, проложив на ее месте автомагистраль (теперь – проспект Победителей) и парковую зону.

Энтузиасты и пробеларусские ученые пытались спасти Старый город. И поначалу надежда была. В 1925 году прошел официальный, утвержденный властями «абгляд» замковой горы. В протоколе осмотра указано: «Ад старога менскага замку засталася толькі насыпная гара, вельмі зруйнаваная і заваленая розным мусарам. На самай гарэ стаяць каменныя і драўляныя руіны будынкаў… Уся мясцовасьць Замчышча знаходзіцца ў самым антысанітарным становішчы. Ад старых замкавых будынкаў захаваўся толькі Дом гродзкага суда, ніз каменны, а верх драўляны, вельмі цікавай архітэктуры. На другім паверсе жывуць кватаранты, а ў ніжнім зьмяшчаецца кузьня. Будынку пагражае з аднаго боку руйнаваньне, а з другога — пажар ад кузьні».

В 1926 году Замчище внесли в список наиважнейших исторических памятников Беларуси. И в тот же год запланировали его снос.

Ученые пытались создать музей Старого Города, но удалось только выбить место в Беларусском государственном музее: открыли «уголок Старого Минска». В «уголке» выставили грамоты на пергаменте 1593 и 1613 гг., булаву главы минских ремесленников, цеховые хоругви, находки из Немиги – предметы быта… В 1929 году ему пришел конец – началась борьба с «нацдэмамі». Было сказано, что в музее «ідэалізавана прадстаўляліся фэўдальная і буржуазная мінуўшчына Беларусі, фэтышызаваліся нацыянальныя матывы, адсутнічалі моманты эксплёатацыі і клясавай барацьбы, падмяняючыся буржуазным нацыяналізмам».

Деятели Инбелкульта в попытках спасти Старый город создали план реставрации – по всем правилам, с утвержденной сметой и т.д. Но денег не дали. Ученые не сдались и пошли на хитрость: подговорили владельца дома №8 по Старо-Мясницкой улице – а это был Гродский суд, он же Трибунал ВКЛ – написать в Инбелкульт с просьбой выделить средства на “ремонт флигеля”. Не можем спасти всё – пойдем в обход. Не дают денег нам – попробуем через горожан. Но и так, судя по всему, ничего не вышло.

Красочная деталь: с 1917 по 1930 год отделения ЖКХ курировал НКВД. Традиция со времен царской России, где младшим полицейским чином был дворник. “Так што высокі вусаты дзядзька ў ботах, які ў 20-х гадах з раніцы да вечара хадзіў па вуліцы Замкавай і яе ваколіцах, зазіраў у кожны двор і размаўляў з жыхарамі на ўсе магчымыя тэмы, быў ня проста старшынём менскага ЖАКТу №5 Лушчыкам, у тэрыторыю якога ўваходзіла Замкавая гара і ўвесь Стары горад. Ён быў штатным супрацоўнікам НКВД БССР і займаўся ня толькі рамонтам дамоў, але і кантролем за настроямі насельніцтва», пишет Сергей Абламейко.

…и как его убивали

В 1933 году большевики решили, что Минск не соответствует высокому званию столицы БССР. Решили повышать этажность города. К старым домам пристраивали как минимум один этаж, что обернулось трагедией в 1941 году: в пожарах первых дней войны то, что не сгорело, обвалилось, не выдержав вес.

План социалистической реконструкции Минска, согласно которому самую старую часть города обрекли на уничтожение, доверили московскому профессору архитектуры Владимиру Семенову (1874–1960). Любимец властей, он стал главным архитектором Москвы, «стварыў зацьверджаны Крамлём яе генэральны плян, разбурыў гістарычны цэнтар паводле інструкцыяў Сталіна і пражыў доўгае і шчасьлівае жыцьцё».

Историк, искусствовед и культуролог Николай Щекотихин, защищавший Старый город в прессе, был арестован и выслан на пять лет в Башкирию, потом жил в изгнании, и перед каждым коммунистическим праздником его арестовывало НКВД. В одной из тюрем Николай подхватил туберкулез. В 43 года он умер в башкирском городе Белебей.

…Большевики разработали 4 проекта, и «усе яны прадугледжвалі поўнае зьнішчэньне Старога гораду, татальны знос гістарычнай забудовы Замчышча, навакольных вуліц і рынкаў, разбурэньне гістарычнай пляніроўкі старога цэнтру, скопваньне Замкавай гары і стварэньне ня яе месцы зялёнай паркавай зоны. …У 1946-м Стары горад канчаткова зьнесьлі і заклалі на яго месцы парк, праз 35 гадоў зьнесьлі апошнюю частку Нямігі, праз 55 гадоў зьнесьлі купецкія камяніцы XVIII стагодзьдзя на Пляцы Волі».

К 2022 году из знаковых построек Старого города осталась в живых только одна – Петропавловскамя церковь на Немиге.

Материал написан по книге Сергея Абламейко «Невядомы Менск. Гісторыя знікнення». Скачать книгу в формате epub можно здесь. (https://www.svaboda.org/a/32155445.html) Вторая часть по ссылке. (https://www.svaboda.org/a/32155443.html)