Рыцарь без страха, но с упрёком
День 7 ноября в памяти каждого советского человека генетически отмечен военным парадом на Красной площади, демонстрациями трудящихся с флажками, портретами кремлевских старцев над головами и свободной продажей пива и водки в гастрономах. Повод к массовому народному «марш-броску» вполне себе исторический: революционный переворот 1917 года, залп Авроры, разгул пьяных матросов, убийства, разруха, гражданская война и т.п.
За всем этим кровавым… флэшмобом осталось абсолютно забытым еще одно трагичное событие: казнь в токийской тюрьме «Сугамо» именно 7 ноября 1944 года легендарного советского разведчика Рихарда Зорге, которого до сих пор называют «самым таинственным агентом Советов».
Кто он, доктор Зорге?
Назвать Рихарда Зорге человеком с непростой судьбой, наверное, было бы несправедливо по отношению к другим его коллегам: судьба любого разведчика коварна и всегда непредсказуема.
Зорге родился 4 октября 1895 года в семье немецкого инженера Густава Зорге, работавшего тогда на нефтяных предприятиях Азербайджана. Несмотря на то, что мать будущего разведчика Нина Кобелева была русской, в семье постоянно говорили по-немецки, а в конце столетия Густав Зорге с семьей и вовсе переехал на историческую родину в Берлин. Именно этим объясняется факт, что сам Рихард, в совершенстве владевший немецким языком, так и не смог полностью выучить русский - говорил на нём с сильным акцентом и писал с большими ошибками.
Когда грянула Первая мировая война, Рихард Зорге сразу записался немецким добровольцем на фронт, воевал, был тяжело ранен, комиссован медиками по инвалидности: до конца дней он так и не смог избавиться от заметной хромоты. На фронте молодой человек увлекся идеями социализма, вступил в компартию Германии, а в 1924 году и вовсе переехал в Москву, где был принят на работу в один из отделов Коминтерна.
Для коминтерновских чиновников Зорге оказался ценной находкой: немец, знающий, кроме своего, еще несколько европейских языков, убежденный социалист, верящий в коммунизм, получивший ко всему советское гражданство и просто умный человек. Он не мог не заинтересовать и Разведуправление Советского Союза, конечно, имевшее в Коминтерне мощную агентурную сеть. В общем, уже в 1929 году руководитель советской разведки Ян Берзин лично предлагает своему новому сотруднику Рихарду Зорге отправится… резидентом всей нашей агентуры в Китай, что было признаком высшего доверия к молодому сотруднику. Зорге его оправдал.
За два года работы в Шанхае он передал в Москву более пятисот донесений, часть из которых была доложена лично Сталину: не всякий разведчик мог даже мечтать о таком результате! Потому в 1932 году Зорге назначают на еще более важный пост: резидентом нашей агентуры в Японии, с которой у СССР были очень непростые геополитические отношения. Так, 6 сентября 1935 года в Токио появился обаятельный корреспондент немецкой газеты «Франкфуртер Цайтунг» и «Берлинер бёрзен курьер» Рихард Зорге.
К этой командировке его готовили особо тщательно: перед отъездом в Токио Зорге проехал по Франции, где лично познакомился со своим будущим курьером, заехал в США, где вручил высокие рекомендательные письма из Германии японскому послу в Америке Кацуи Дебюсси и уже от него получил такие же положительные рекомендации для МИДа Японии. Если бы г-н Кацуи Дебюсси мог знать, что адресует самые изысканные японские словосочетания человеку, чей двоюродный дед Фридрих Адольф Зорге был личным секретарем Карла Маркса, то немедленно сделал бы себе харакири! К счастью, и для себя, и для Рихарда он этого не знал.
Зорге был человеком разносторонних увлечений, как в политике, так и в жизни. В 1918 году он окончил университет им.Фридриха Вильгельма в Берлине. Затем - учеба на факультете общественных наук в университете г.Киль. Одновременно Рихард получил звание доктора государства и права в гамбургском университете. Там же сумел защитить и ученую степень по экономике. В списке разведчиков-нелегалов советского Разведдупра Рихард Зорге по праву занимал место одного из самых образованных сотрудников.
Всё это быстро помогло «немецкому журналисту» обрасти необходимыми нужными связями и в журналистской среде, и среди немецких дипломатов, то есть людей, обладавших необходимой информацией. Одним из таких стал японский репортёр Ходзуми Одзаки, с которым Зорге познакомился еще в Шанхае.
В те годы любой иностранец, приехавший в Токио, сразу подпадал под контроль японской разведки: агенты, не скрываясь, ходили буквально за спиной приезжего, контролируя его связи и интересы. Зорге это знал и такую «любознательность» всяко использовал в своих целях: посещал светские рауты, приёмы, журналистские посиделки, спортивные мероприятия и т.д. Все это давалось ему легко: Рихард был человеком компанейским и спортивным, увлекался мотоциклетным спортом, дружил с гонщиками и вообще был, как говорят, «рубахой-парнем». Со временем японские контрразведчики перестали уделять ему особое внимание, неосмотрительно записав его в обычные плейбои, что Зорге и было нужно. Ко всему прочему к тому времени он уж стал лучшим другом германского посла в Японии Ойгена Отта. И не только другом, но и …любовником его жены, о чём сам посол знал, но с ситуацией почему-то мирился, чудны дела твои, господи!
Для закрепления имиджа стопроцентного наци Зорге даже вступил в НСДАП, куда его рекомендовали друзья-дипломаты и сам посол-рогоносец. Правда, из-за широты натуры Зорге иногда попадал в ситуации, вполне могущие привести его к провалу. Как-то военный атташе Германии Пауль Веннекер и по совместительству собутыльник Рихарда на посиделках показал ему книжку, когда-то написанную самим Зорге «Роза Люксенбург. Накопление капитала». Брошюра была времен юности Зорге и писал он ее, очарованный и коммунистами, и самой Розой Люксембург, при нацистах запрещенной к упоминанию в германии. Где ее раздобыл Веннекер, тот и сам толком не помнил, но пара бутылок шнапса и красноречие Зорге о том, что, дескать «кто в молодости не заблуждался» сделали своё дело: атташе сознался, что и сам одно время симпатизировал социалистам, пока не очаровался нацистами и Гитлером. Инцидент был исчерпан. Шнапс – тоже.
Разносторонние таланты Зорге, как говорят сами разведчики – «человека первого подхода», делали свое дело: очень быстро число его вольных или невольных информаторов перевалило за 150 человек. Среди тех, кто за стаканом виски рассказывал Зорге много лишнего, были и влиятельные бизнесмены, и политики, и даже министры, а число завербованных им агентов составило 15 человек. Среди них наиболее успешным был немец Макс Клаузен, который в группе «Рамзая» (оперативный псевдоним Зорге) стал радистом. Он открыл в Токио контору по изготовлению фотокопии всевозможных документов, которую охотно посещали многие японцы. Стоит ли говорить, что наиболее интересные бумаги Клаузен копировал в нескольких экземплярах? (Забегая вперед скажем, что именно Клаузен после ареста самого Зорге и группы «Рамзай» стал самым «говорливым» арестантом, сдал японским следователям всё, что знал и копировал, чем «заслужил» лишь пожизненный срок, но не виселицу – авт.).
Говорите громче, я вас слушаю…
Со временем группа информаторов Зорге разрослась более чем до 150 человек. Людей разных профессий объединяло то, что все они, так или иначе, принадлежали к элите токийского общества. Даже премьер-министр Японии Фумимаро Коноэ умудрился попасть в этот сверхноменклатурный список: он дружил с Ходзуми Одзаки, не подозревая, что тот все их беседы незамедлительно транслирует самому Зорге. Очень скоро Одзаки и вовсе был назначен официальным советником премьера! В Москве о таком успехе даже не мечтали… Сам же Зорге с подачи друга – посла Ойгена Отто тоже занял высокий пост пресс-секретаря Германского посольства в Японии. Поток важнейшей информации в Центр забурлил с утроенной силой.
Конечно, нельзя недооценивать все же опасности, которые сопровождали работу «Рамзая» в сверхосторожной Японии. Но ещё более трудно Зорге удавалось убеждать Москву в достоверности добытой им информации: маниакальная подозрительность Сталина обнуляла многие важнейшие донесения из Токио. Например, Зорге несколько раз передал в Центр информацию о том, что Германия нападет на СССР не позднее второй половины июня 1941 года. Первый «информационный» звоночек о планах Гитлера был отправлен им ещё в ноябре 1940 года: мнительность Сталина и трусость наших руководителей разведки, которые не стали переубеждать вождя, сыграли свою роль и донесения ложились в архив без реагирования. Вернее, реакция была, но особого свойства: начальник Разведупра СССР генерал Голиков на отчаянных радиограммах «Рамзая» ставил резолюцию: «Сомнительная дезинформация». Ясно, что эти документы до самого Сталина не доходили.
Впрочем, когда в Москве осознали, что война с Германией неизбежна, Зорге получил приказ Центра узнать – собирается ли Япония вступать в неё на стороне немцев? Особенно остро этот вопрос встал перед советским правительством в 1941 году, когда немецкие войска всей своей армадой топтались буквально перед Боровицкими воротами: Сталину необходимо было понять, двинет ли Япония свои войска на советские земли? Зорге задание выполнил: часть немецких шифровок в токийское посольство и переговоры в кабмине Японии дали ясно понять, что Япония вступать в боевые действия против СССР не намерена. Во всяком случае, «пока». Хитрые японцы решили посмотреть, как будут складываться бои под Москвой. Именно эта самурайская нерешительность и позволила Москве экстренно перебросить к столице свежие дивизии из Сибири и с Дальнего Востока, что и решило исход сражения за Москву, а затем – и всей войны не в пользу Германии. Эта решающая информация оказалась последним донесением Рамзая в Центр: уже в октябре 1941 года в группе начались массовые аресты. Японские контрразведчики доказали, что запивают свой пайковый рис таким же сакэ не зря: были арестованы и Зорге, и его помощники: югославский журналист Бранко Вукелич, немец Макс Клаузен вместе с русской женой Анной, японцы Одзаки и Етоку Мияги. Начались допросы.
Рассекреченные документы сохранили подробности изощренных восточных пыток, которым подвергали разведчиков. Первым сломался радист Клаузен. Затем заговорил Вукелич. Пытки выбили показания из Одзаки и его земляка Мияги. При этом, правда, они твердо стояли на том, что не предавали Японию, но боролись лишь с немецким фашизмом.
Ту же тактику применил и Зорге, сразу заявив, что ненавидит фашизм и всю свою жизнь борется с этим. Коминтерновец? Да! Вину признаешь? Если борьба я нацизмом в Японии признана «виной», то да, признаю! 29 сентября 1943 года всех обвиняемых ввели в зал суда.
Встать! Подсудимые идут.
Вердикт судей был скорым: Зорге и Одзаки приговорили к смертной казни, Клаузена и Вукелича – к пожизненному сроку. Анна Клаузен получила 7 лет тюрьмы.
Уже много позже историки стали выдвигать различные версии провала группы Зорге. Были среди них и явно детективные сюжеты будущих боевиков, сдобренные фантазийной конспирологией. Дескать, Зорге, погубила его любовь к интрижкам и сдала его японским полицейским одна из любовниц, на глазах которой он разорвал секретные донесения из Центра, а она якобы его подобрала, склеила и т.д. Занятно, но лишь для второразрядного блокбастера.
На самом деле, как считают многие аналитики спецслужб, группа Зорге была обречена на провал с самого начала работы. Дотошные японские контрразведчики, бравшие на «карандаш» всех иностранцев, конечно, следили за Зорге. Делать это было не особо сложно, так как «Рамзай» сознательно привлекал к себе стороннее внимание выбранным имиджем и образом жизни. Естественно, фиксировались и все его связи, контакты, увлечения. Особую роль в провале сыграла и мнительность самого Сталина: обладая обширной информацией и понимая, что ему не верят, Зорге был вынужден «гнать» ее зачастую пренебрегая правилами конспирации. А это рано или поздно всегда приводит к провалу.
Японское следствие так и не нашло в действиях Зорге и его группы следов какого-либо ущерба для Японии, однако смертный приговор не отменили. 7 ноября 1944 года Рихарда Зорге и Ходзуми Одзаки были повешены в токийской тюрьме Сугамо. Героем Советского Союза Зорге стал посмертно по воле Никиты Хрущева.
P.S. Айн, цвай, полицай…
Ойген Отт, узнав об аресте Зорге, был взбешен «глупостью этих самураев», пытался на самом верху добиться освобождения друга, но… Когда его ознакомили со всеми документами, сник и был готов к суициду. Лично указом рейхсминистра Риббентропа Отт был снят с должности посла и переведен в Пекин, где и прозябал до конца войны. Возможно, жизнь ему сохранило то, что значок члена НСДАП к его мундиру когда-то прикреплял сам Гитлер. С этим значком 22 января 1977 года он и был похоронен в Баварии.