Арзу Гейбуллаева: «Временами чувствуется траур в оппозиционном лагере»
ПРАГА---Турция подводит итоги выборов, которые уже назвали историческими. Ни один из кандидатов – ни действующий президент Реджеп Тайип Эрдоган, ни его основной соперник – кандидат от оппозиционного объединения «Национальный альянс» Кемаль Кылычдароглу – не смогли заручиться поддержкой более 50% избирателей. Теперь исход выборов будет решаться на втором туре 28 мая. При этом впервые за 20 лет у оппозиции появился реальный шанс на успех. Сможет ли она этим воспользоваться и от чего это зависит, «Эхо Кавказа» спросило у журналиста Арзу Гейбуллаевой.
– Действующий президент Реджеп Тайип Эрдоган не проиграл, а оппозиционный кандидат (Кемаль) Кылычдароглу не выиграл. После долгой бессонной ночи с каким чувством турецкое общество и лагеря двух кандидатов идут ко второму туру выборов президента Турции?
– Ой, чувства… Вот я сегодня просто вышла на улицу, и мне было интересно поговорить с людьми. Временами чувствуется траур, как будто бы кто-то очень дорогой умер…
– …В оппозиционном лагере?
– Да, в оппозиционном лагере. И это читается на лицах людей. Чувствуется, конечно, еще как бы не страх, а незнание того, что будет происходить в следующие две недели и как пройдут выборы 28 мая – второй тур, об этом уже официально объявили сегодня. Так как ни один из кандидатов в президенты не набрал больше 50%, будет второй раунд. Второй раунд будет между Кылычдароглу и Эрдоганом. И вот это настроение, конечно… Сегодня первый день, я думаю, на этой неделе станет намного яснее, как электорат будет себя вести. Очень много вопросов о том, как люди будут опять голосовать, будут ли они вообще голосовать, т.к. вчерашние новости, особенно для людей, которые голосовали за Кылычдароглу и за коалицию оппозиции, это было для них большим шоком, ударом.
– Опросы общественного мнения показывали небольшое преимущество оппозиционного кандидата над действующим президентом. И тем не менее результат вышел таким, каким он вышел. Вы говорите, что чувствуется некое разочарование. Сможет ли оппозиция использовать это время, чтобы придать новый толчок, новый импульс президентской гонке и мобилизовать больше своих сторонников, привести их к избирательным участкам во втором туре? Каков шанс?
– Шанс всегда есть. Потому что у нас есть пример выборов 2019 года, когда аннулировали выборы мэра в Стамбуле, и тогда во втором раунде (Экрем) Иммамоглу смог добиться того, что намного больше людей вышло, намного больше людей проголосовало, и тогда, конечно, разница в голосах была достаточно открытая. То есть шанс есть, но то были выборы мэра, а это выборы парламента и президента. Так как сейчас главная команда Эрдогана, и партии, состоящие в коалиции с партией Эрдогана, стали иметь больше мест в парламенте, даже если каким-то большим сюрпризом Кылычдароглу сможет убедить электорат выйти опять и проголосовать, будет очень трудно внести какие-то решения в парламенте, особенно ключевые – допустим, о правах журналистов, о свободе слова, о правах женщин. Может быть, он сможет это сделать, но на данный момент об этом говорить очень рано, потому что сегодня первый день, и мы еще не видели как бы такого серьезного толчка Кылычдароглу – убежденного Кылычдароглу, что все-таки он сможет. Правда, члены его партии уже выходили, говорили, что, «нет, если люди сказали, что будет второй раунд, мы докажем, что все-таки в Турции можно иметь что-то получше, чем то, что у нас есть сейчас».
– При этом президент Эрдоган смог показать значительную поддержку, несмотря на инфляцию, экономические проблемы. Даже в районах, которые пострадали от разрушительного февральского землетрясения, у него рейтинг просел не так сильно. Как это ему удалось?
– Ну, это показало то, что, во-первых, оппозиционная коалиция просто не полностью смогла прочесть и понять электорат Турции. То есть то, что они играли на инфляцию, указывали на безработицу, то, что оппозиционная коалиция говорила о том, как правительство не вовремя смогло помочь людям, которые пострадали от землетрясения, это повлияло на очень маленький процент. Сейчас говорят о том, что, хоть Эрдоган и выиграл в проценте, он проиграл по сравнению с предыдущими президентскими выборами, потому что в 2018 году у него было больше 50%.
– 53%…
– Да. То есть то, что он сейчас набрал ниже 50%, показывает, что он потерял какую-то определенную поддержку. Но страна разделена до такой степени, т.е. поляризация до такой степени, что оппозиция просто не смогла полностью это понять и использовать. И потом, мне кажется, что здесь очень интересный нюанс: Эрдоган и его коалиция выиграли на национализме, вот на этом суровом, я бы даже сказала, слепом национализме. У Кылычдароглу и у оппозиции была кампания, более такая как бы, чтобы мы все вместе меняли страну к лучшему. А у Эрдогана и его коалиции был совсем другой язык – это был язык, который разделял людей все больше и больше.
– Означает ли это, что ему могут достаться голоса третьего кандидата – Синана Огана, – который также использовал националистическую риторику?
– Это не исключено. Поэтому сейчас будут идти переговоры между Оганом, Кылычдароглу и Эрдоганом, и у кого будет лучше предложение, тот и возьмет его голоса. Но мне кажется, что Оган все-таки будет больше в согласии с коалицией и партией Эрдогана.
– Вы вспоминали выборы мэра Стамбула, и в эти дни их вспоминали многие. Накануне Кылычдароглу обвинил правительство в стремлении заблокировать волю народа путем проведения повторных выборов в регионах, где лидировала оппозиция. Он неоднократно настойчиво призывал волонтеров быть бдительными, не покидать участки до завершения подсчета. Это означает, что общество не доверяет итогам голосования? Может так случиться, что, например, один из кандидатов в президенты может не признать итоги второго тура?
– На данный момент в Турции все возможно, к сожалению, особенно после результатов этого голосования, которое прошло в воскресенье, 14 мая. То есть могут быть претензии какие-то определенные… Да, претензии к тому, что «мы не принимаем этот результат». Например, вчера поздно ночью… Почему Кылычдароглу постоянно призывал людей, чтобы они не отходили от участков, чтобы они стояли до конца, потому что через какие-то определенные промежутки времени приходил доклад о том, где оппозиция выигрывала или где у них было больше голосов. Партии АКР и МНР (националисты) говорили о том, что, «нет, надо пересчитывать». То есть мы должны были уже знать, кто следующий президент Турции, где-то в 12 часов ночи, но мы об этом узнали намного позже именно потому, что были такие блокировки. И вполне возможно, что сейчас, может быть, даже Центральный комитет по выборам, если там будут какие-то определенные серьезные доклады, они могут сказать: «Окей, аннулируем в каких-то определенных районах, у нас там будет опять голосование». Но мы все еще не знаем, произойдет это или не произойдет, вообще, сколько было всего докладов, – это все еще остается вопросом. Но я думаю, в следующие несколько дней все будет намного яснее.
– Республиканский альянс во главе с Партией справедливости и развития президента Эрдогана набирает большинство. Означает ли это, что, даже если Кылычдароглу – лидер от оппозиции – победит во втором туре, ему не удастся исполнить обещание изменить систему управления страной, т.е. вернуться к парламентской форме правления?
– Да, это как раз об этом и говорит. То есть то, что в парламенте сейчас большинство именно у коалиции Эрдогана, Кылычдароглу придется очень и очень трудно, если он сможет выиграть второй тур. Будут, наверное, очень серьезные проблемы. Но есть еще такой вариант: в зависимости от политики, которую будет вести Кылычдароглу, может быть, он сможет убедить некоторых членов парламента, чтобы они голосовали за него, как мы это видим в Америке, допустим, между республиканцами и демократами. Может быть, есть такой сценарий тоже. Но трудно обо всем этом говорить, потому что Турция никогда не ходила на второй тур президентских выборов, это первый раз происходит в Турции.
– То есть это уже беспрецедентно…
– Это уже беспрецедентно, поэтому очень трудно о чем-то говорить, потому что нет опыта.
– Реджеп Тайип Эрдоган правит Турцией уже рекордные 20 лет. Даже если он выиграет этот срок, по Конституции это будет его последний президентский срок.
– Это так. В принципе, были аргументы, что он даже не мог баллотироваться на этих выборах, но так как все у него под контролем, он все-таки смог. Но да, это будет его последний срок.
Подписывайтесь на нас в соцсетях
Telegram
Youtube