Россию может ждать дефицит питьевой воды уже с 2030 года
В Санкт-Петербурге 25-26 мая проходит X Невский международный экологический конгресс. Одна из секций форума посвящена воде как главному ресурсу будущего. По оценкам экспертов, к 2030 году доступ к воде не будут иметь три миллиарда жителей планеты, а к 2050-му — четыре с половиной миллиарда, или половина населения. Грозит ли России, которая многие годы считалась самой водообеспеченной страной, дефицит воды, «Парламентской газете» рассказал один из участников дискуссии, научный руководитель Института водных проблем РАН Виктор Данилов-Данильян.
- Виктор Иванович, ранее вы прогнозировали, что к 2030-2035 годам Россия столкнется с глобальным кризисом питьевой воды. Прогноз оправдается?
- В европейской части страны — безусловно! Но при условии, что наша экономика будет и дальше, как все предыдущие годы, развиваться экстенсивным путем, то есть рост будет происходить благодаря вовлечению в оборот новых ресурсов, а не более эффективному использованию тех ресурсов, что уже освоены.
- Россиянину, который каждый день открывает кран с водой, трудно себе представить, что в какой-то момент вода там закончится.
- Многие думают, что глобальный водный кризис — это не про нас. Но это про нас! Начнем с того, что у нас водные ресурсы распределены неравномерно — только 20 процентов из них сосредоточены в европейской части, а остальные 80 — в азиатской. При этом население и промышленные объекты распределены ровным образом наоборот. Поэтому европейская часть России — это место, где в нашей стране и может разразиться водный кризис.
- Для каких регионов вода в цистернах — это ближайшая перспектива?
- Мы уже были свидетелями, как питьевую воду подвозят жителям Краснодарского края и Ставрополья. А в будущем цистерны могут понадобиться и ростовчанам, и астраханцам. В ближайшее время проблема, как я и говорил, может коснуться и европейской части России, включая Санкт-Петербург и Москву.
- А как же быть с известным каждому еще со школы утверждением, что Россия — самая водообеспеченная страна мира?
- На самом деле представления о нашем водном богатстве несколько преувеличены. У нас возобновляемых запасов пресной воды на единицу площади меньше, чем в среднем по миру. А если считать на душу населения, то мы отстаем по воде и от Бразилии, и от Канады. Да, воды у нас много, но у нас мало чистой воды.
- Как выглядит топ-5 самых грязных рек России, по вашей оценке?
- Безусловно, первое место — это Волга. Второе и четвертое места — это Обь и ее приток Иртыш. Третье место у Дона, пятое, полагаю, у Северной Двины. При этом отмечу, что все основные водные артерии России имеют значительную степень загрязненности. И количество регистрируемых случаев высокого и экстремально высокого загрязнения много лет практически не снижается. Найти чистую реку в России достаточно проблематично, исключая, конечно, малые реки.
- Но в оздоровление той же Волги государство в последнее время вкладывает миллиарды рублей.
- Безусловно, оздоровление Волги — это нужный и важный проект. При этом он сосредоточен на стволовых регионах, то есть тех, через которые непосредственно и протекает река. Но Волжский бассейн имеет в три раза больше субъектов Федерации, через которые протекают только притоки Волги. Исключение сделали только для Москвы и Московской области. А вот Башкортостан, например, в проект не попал, хотя там будь здоров какая промышленность и сельское хозяйство.
- А каким еще рекам сегодня нужна своя программа оздоровления?
- Я уже говорил, что второе место по уровню загрязненности сегодня занимает Обь, но к этой реке на федеральном уровне нет пока никакого внимания, мы только ждем, что очередь дойдет до Оби и Иртыша. Серьезный кризис переживает и Дон, его водность в последние десятилетия серьезно снизилась, как результат — вырос уровень загрязнения, ведь воды стало меньше, а сбросов — нет.
- Что сегодня представляет главную угрозу водным ресурсам?
- Принято считать, что главная причина загрязнений — это сбросные воды промышленных и коммунальных предприятий, иногда отходы животноводческих ферм. Но и человек загрязняет водосборную территорию рек, озер и водохранилищ, и эта грязь с дождями и при таянии снега опять же попадает в реки.
- Значит, предприятия — не единственные, кто мутит воду?
- Да, есть еще диффузные стоки, которые в отличие от сбросов предприятий мы сегодня практически не контролируем, о них я только что сказал. По нашим оценкам, на долю диффузного стока приходится больше половины всех загрязнений, до 60 процентов, а в некоторых случаях его доля доходит и до 90 процентов. Когда мы лечим только 40 процентов болезни, остальные 60 убивают организм.
- Как вы оцениваете нынешний мониторинг водных ресурсов в России?
- Откровенно говоря, мы в нашем институте совершенно не удовлетворены системой мониторинга. Нормальной, грамотной математико-статистически обработанной информации о качестве воды сегодня просто нет. Вот, например, совсем недавно вышел очередной ежегодный госдоклад о состоянии и мерах по охране озера Байкал. Просто сложили максимум и минимум на определенном створе, поделили пополам и получили средний показатель (и так много-много раз). А что там на самом деле происходит и почему, из текста понять нельзя.
- С госдокладами, как выяснилось в последнее время, вообще, проблема. На днях парламентарии приняли закон о новых требованиях к докладу о культуре. Может быть, и гидрологам инициировать такие поправки?
- Возможно. При этом с культурой не может быть такого порядка, которого бы хотели мы, потому что моделей культуры, уравнений процессов развития культуры не существует. А у нас есть, например, дифференциальные уравнения, у нас есть компьютерные системы, и заметьте, российские, в которые, если загрузить нормальную информацию, можно получить прекрасный результат.
- Какие рекомендации вы бы дали другим участникам конгресса — представителям исполнительной и законодательной власти? Как исправить сложившуюся ситуацию?
- Чтобы бороться со всеми этими вещами, нужны, во-первых, деньги, во-вторых, производственные мощности — для очистного оборудования, измерительных приборов и прочее, а в-третьих, кадры. Денег на экологию всегда не хватало. Правда, с оборудованием в последнее время стало лучше, но его все равно недостаточно. А вот специалистов для водного хозяйства сегодня практически не готовят. Все, что есть на всю огромную страну, а у нас около 2 миллионов 700 тысяч рек, — это несколько кафедр, и этого совершенно недостаточно. Отсюда и проблемы с мониторингом, и с разработкой нормативных актов, и с их исполнением.
