Малая родина Виктора Сумкина

Текст и фото: Алина Гапеева

Каждый раз, выходя на прогулку, восьмидесятипятилетний Виктор Иванович Сумкин подолгу смотрит на горушку, возвышающуюся над селом Ведлозеро. Там, посреди заснеженной поляны, высится огромная сосна. Он помнит, как посадил маленькое деревце с женой Дианой:

«Вон как за 60 лет вымахала, аж за два километра видна»,

— приговаривает он задумчиво.

В том месте, куда так любит смотреть мужчина, находится его малая родина — деревня Заячья Сельга, сегодня он единственный коренной житель этой деревни. Хотя, если быть точными, то Заячьей Сельги на карте нет с 1957 года, именно тогда она и еще деревеньки Рожнаволок, Погост и Речное Устье вошли в состав села Ведлозеро. Но Виктор Иванович Сумкин по-прежнему называет Заячью Сельгу местом, где родился. А вслед за ним и другие ведлозерцы, указывая на дома в отдалении, говорят: Заячья Сельга.

 

 

Ему здесь с детства знакомы каждая тропинка и болотина, изучен каждый куст. Там, на горушке, стоял двухэтажный дом-пятистенок большой семьи Сумкиных. Сейчас вместо него стоит домик поменьше, в котором и живет Виктор Иванович, вернее, жил летом.

Одному зимовать на отшибе никак не хотелось, и он решил перебраться из Заячьей Сельги в село Ведлозеро – поближе к цивилизации. Ведлозерцы помогли ему с переездом. Сейчас он временно обосновался с котом Чернышом в благоустроенном общежитии, предоставленном местной администрацией. Пожилой мужчина окружен вниманием односельчан.

«Надежда блинчиками домашними угостила. И наведалась сегодня Наталья. Народ в Ведлозере хороший – скучать не дают»,

— говорит пенсионер.

Виктор Иванович в прошлом году похоронил жену, с которой прожил 62 года. Дочь давно вышла замуж и живет с семьей в Эстонии. Из-за сегодняшней неспокойной обстановки обнять свою кровинку никак не получается. Общение с дочерью ограничивается видеозвонками. Виктор Иванович ради такого дела даже освоил современный гаджет.

 

 

Житель Заячьей Сельги любит прогуляться по улочкам Ведлозера, пообщаться с людьми.

«Мы с Чернышом любим поговорить по душам – чаще вспоминаем»,

— признается Виктор Иванович.

 

 

Вспомнить ему, конечно, есть что. За 85 лет жизни случилось много событий, в том числе и трагических. В 1938 году, когда он только появился на свет, семья, включая маму, папу и еще двоих ребятишек, попала в разряд «социально опасных элементов»: дедушку и бабушку (по отцовской линии) советская власть признала «врагами народа». Позорное клеймо «кулак» поставили и на всех родственниках изгоев, включая младенцев.

«Старики держали две лошади и четыре коровы. Разве это богатство? Им надо было кормить тринадцать детей!»,

— возмущается Виктор Иванович.

Но церемониться с деревенскими «капиталистами» советская власть не стала – скот забрала, а старших Сумкиных отправила в лагеря на каторжные работы. Домой они не вернулись. Родные репрессированных долгие годы старались даже не упоминать их имен: опасно.

В 1941 году в маленькую карельскую деревушку пришла новая беда.

«Папа, Иван Николаевич Сумкин, до войны работал редактором районной газеты. Мама, Анна Казимировна, была служащей народного суда. Как только началась война, отец вместе с деревенскими мужиками ушел на фронт. Мать, двое стариков (ее родители) и мы трое ребятишек отправились в эвакуацию».

Путь в город Няндому Архангельской области оказался долгим и опасным.

«По дороге умер брат Ванятка. Он даже до Петрозаводска не успел доехать... В Петрозаводске нас посадили на одну из барж. Народу было очень много. Но тут налетели финские самолеты, стали бомбить. Началась паника: кричали женщины, плакали дети. Снаряд попал в соседнее судно, которое медленно пошло на дно. Погибли все, кто был на той барже»,

— глаза Виктора Ивановича влажнеют.

Страшные воспоминания часто возвращают пожилого мужчину в далекое военное детство.

В Няндоме мама и бабушка работали в лесу. Вернее, не работали, а жилы рвали на лесозаготовке. Малыши оставались с дедом дома, где хоть шаром покати. Виктор Иванович вспоминает, что в то время люди очень голодали и умирали прямо на улице. У трехлетнего мальчика на глазах уснул вечным сном дед, отдававший последние крохи детям.

Витя и Володя должны были выжить любой ценой – это был главный закон семьи. И они выжили. Лишь в 1944 году Сумкины вернулись домой, в родную Заячью Сельгу. Отец все еще сражался на фронте, он переступил порог родного дома только после Победы.

— Беззаботного счастливого детства у меня, как и у моих сверстников, не было, — признается Виктор Иванович. — Нашему поколению не повезло.

В Заячьей Сельге после отступления финнов царил полный хаос. Враги не пощадили старинную часовню. После поджога от нее остался один нижний венец. В добротном двухэтажном доме Сумкиных размещался финский штаб. Финны вели себя там по-варварски:

«После себя они оставили дом в полуразобранном состоянии. Во многих помещениях пол и стены отсутствовали – их сожгли вместо дров. На чердаке и в подполе мы обнаружили настоящий склад патронов и автоматов. Их потом на грузовике наши солдаты вывозили. Отец решил строить для семьи новый дом, тем более, что родители ждали прибавления семейства»,

— делится воспоминаниями старожил.

Люди, вернувшиеся из эвакуации, постепенно возвращались к обычной мирной жизни. В деревне возобновил деятельность колхоз имени Сталина.

«Две землянки да 15 уцелевших домов – вот тебе и колхоз», — смеется Виктор Сумкин.

На самом деле ему тогда было не до смеха. Семилетнему мальчишке и его брату пришлось повзрослеть слишком рано. Женщины от зари до зари пахали, сеяли, косили в колхозе. Все домашнее хозяйство легло на плечи мальчиков: варить обед, ухаживать за козами и нянчить кроху-сестренку. Кроме того, ребята пасли колхозных лошадей и боронили землю. Худенькие дети, ростом от вершка два черешка, работали не покладая рук.

А еще он помнит, как в послевоенное время в карельских лесах лютовали волки. Были случаи, когда волчья стая нападала на людей. До школы, находившейся в Ведлозере, ребятишки шли в сопровождении мужиков с ружьями. Трудна и опасна была дорога к знаниям, но никто не роптал, понимали: надо учиться.

Вопрос для Виктора, куда идти после седьмого класса, решился просто:

«После школы иди учиться туда, где кормят, поят и одевают. Нам не потянуть вас двоих»,

— напутствовала сына мама.

Он так и сделал. Получив аттестат об окончании школы-семилетки, подросток поступил в школу фабрично-заводского обучения в поселке Матросы, чтобы получить профессию тракториста.

В 16 лет молоденький тракторист уже работал в Пудоже, потом в Ведлозере. Отслужил в армии, вернулся домой.

По мере взросления жизнь Вити Сумкина становилась легче и насыщеннее. Постепенно в мирную жизнь деревенских жителей стали возвращаться праздники. Одним из главных событий, несомненно, стало празднование 9 Мая. Не менее широко отмечался старинный традиционный деревенский праздник — Вознесение.

«К нам съезжался народ со всех деревень, что есть в округе. В этот день было принято не работать. Мы ходили в гости друг к другу, танцевали карельскую круугу, кадриль, плясали под патефон», — возвращается памятью в прошлое Виктор Иванович.

 

 

На одном из таких танцевальных вечеров он встретил будущую жену Диану. Красивая, стройная эстонка пригласила кудрявого паренька на белый танец. Он ее обнял и больше не хотел отпускать. Это была любовь с первого взгляда и на всю жизнь.

Молодые поженились. Брак зарегистрировали в Ведлозерском сельском совете, а через некоторое время в семье появилась малышка. После работы Виктор всегда спешил домой, где его ждали любимые жена и дочь.

 

 

Виктор Иванович вспоминает, что, несмотря на трудности, люди жили тогда так, как нужно было: учились, создавали семьи, работали. И на пенсии без дела не сидели, особенно летом.

«Каждую зиму дочка забирала нас с Дианой к себе в Эстонию. В этом году планы сбились, и я остался зимовать с котом Чернышом»,

— поясняет Виктор Иванович.

 

 

Зима в этом году выдалась морозной. Местные активисты постарались, чтобы пожилому мужчине было комфортно жить в небольшой комнатке общежития. Они заблаговременно сделали в его комнатке ремонт. Теперь здесь тепло и уютно. За окном в кормушке возятся воробьи и синицы.

 

 

Виктор Иванович часто общается по телефону с ведлозерцами. К нему регулярно заходит сельский фельдшер справиться о здоровье, помогает по хозяйству соцработник, не забывают его бывшие коллеги — работники леса. Виктор Иванович помнит почти каждого жителя Ведлозера по имени. Не путает имена их внуков и правнуков. С каждым готов общаться. В общем, скучать ему некогда.

 

 

«Побывал на посиделках 75+ в Доме карельского языка. Мы пили чай, пели песни. Очень душевно было!» — поделился радостными впечатлениями пенсионер.

 

 

Но как бы хорошо ни было, а его сердце все равно тянет на малую родину в Заячью Сельгу, хранителем которой он считает себя. На прогулке смотрит вдаль на высокую сосну на горушке и думает: «Скорей бы закончились холода!» Тогда он вернется в родной дом, который построил его отец, затопит русскую печь и поставит греться чайник. Там, в Заячьей Сельге, под кроной старой сосны, хранятся его воспоминания о жизни, любви, молодости, здоровье, свободе, о том, из чего и сложилось его непростое счастье…